«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

— Да, — сказал Дарам с явным облегчением. — Мы вышли из тупика, поменяв цель. В приоритете машин Гамбарской группы — познание самих себя. И вот тут мы безопасны для вас.

— А в приоритете у пойманных нами машин всё ещё познание мира… — задумчиво произнёс капитан. — И мы им мешаем… Заперли в Изменённых землях… А раз души у нас нет, раз мы — такие же машины, как и они, только хуже… То нас пора пускать на шашлык…

— Угу, — согласился Дарам. — Ещё и алгоритмы у вас сбойные. Вы должны были радостно подчиниться более сильным и умным машинам, а не воевать с ними. Сбойный интеллект должен быть уничтожен, он несёт разрушение.

Капитан вдруг вспомнил, что эрцог Локьё как-то говорил о том, что перед войной «душа землян провисала над бездной». Так вот что он имел в виду — лозунги о том, что никакой души нет!

Наверное, на Земле было достаточно тех, кто в это поверил: нет никакой души, люди — обычные звери, чуть-чуть умнее обезьян, а управлять галактикой должны высокоинтеллектуальные машины.

Но были и те, кто не смирился с «пустотой» у себя внутри. И началось.

Конечно, это — только поверхностный слой причин. Под масками религиозных войн всегда скрывались войны экономические. Значит, делили тогда торговлю и сферы влияния. Но и душу — тоже. И, видимо, поделили.

Локьё — единственный из эрцогов, кто воевал в хаттскую в ранге командующего. Он видел, что случилось с Землёй. И молчит.

Дьюп тоже воевал. В ранге простого пилота.

Он не знал даже, что Кога — это солнце людей, а воюют они с Землёй.

Но его задела «победа», и он всю жизнь пытается разобраться в том, что же случилось на самом деле. А значит…

— О чём задумался? — спросил Дарам.

— О том, что победа над хаттами — это имперский договорняк. Потому и Земля не погибла, и вы уцелели.

Капитан уловил удивление хатта. Дарам явно не ожидал таких выводов, но спорить не стал.

Они улыбнулись друг другу и разошлись. Дарам пошёл в свою каюту, капитан, понятное дело, в капитанскую.

На счастье, в капитанской оказалось условно пусто. Только за пультом скучал дежурный и жрал орехи из вазочки.

Кэп упал в ложемент, с наслаждением потянулся. Усталость потихоньку давала о себе знать.

'Дневник, — вспомнил он.

С сомнением посмотрел на интерактивную голопанель для рабочих записей, вытянул чат из браслета. Всё это было не то.

Бумага нужна. Дневник — это лучше бы на бумаге. А где её взять?

Ничего даже условно похожего на настоящую бумагу на корабле не имелось. Разве что какие-то старинные книги у Дерена?

В древности бумагу делали из дерева. Осы, например, делают её так до сих пор. И дерева в оранжерее достаточно.

Попросить Келли? Можно же изготовить бумагу?

Над пультом замигал сигнал вызова с «Ирины». Но не дежурный, а личный, и кэп сразу переключил его на себя.

С капитаном «Ирины», Вроцлавом Драгое, отношения у кэпа сложились хорошие. Драгое даже опекал немного «Молодого», так называли в крыле капитана Пайела.

Он действительно был самым молодым из капитанов армады. И Севера, и Юга, и вообще. И на «Молодого» не обижался.

Драгое — голограммка захватывала часть фона — стоял в одном из ангаров «Ирины».

За его спиной выгружали из десантной шлюпки толпу людей в наручниках. Видимо, экипаж одного из захваченных североимперских судов.

— Хотел поблагодарить тебя за помощь с погрузкой «Благодати», — сказал Драгое с улыбкой. — Втиснули с таким незначительным зазором, что даже погрузчик теперь не проходит. Но вытаскивать будет проще, мы уже прикинули, как.

— Хорошо, — кивнул капитан. — Передам Келли твоё спасибо.

— Слушай… — Драгое быстро оглянулся на пленников. — Меня твой начмед служебками атакует. Требует, чтобы я принял на борт капсулу с тяжелобольным и доставил в госпиталь. Мне на рейде это непросто будет по документам потом провести. Может, тебе его как раненого оформить? Всё-таки стычка была.

— Да нет у нас раненых, только начмед, — поморщился капитан. — В голову. Забей.

— Понял, — кивнул Драгое и снова оглянулся. — Такое стадо, — поморщился он. — Непонятно, как мы их должны транспортировать. Наручников — и тех не хватает.

Капитан Пайел тоже уставился на заложников, и вдруг заметил знакомую физиономию — бывшего своего начмеда.

— А вы куда их? — спросил он. — Пилотов-то понятно — под трибунал, а техников, палубных, медиков?

— Боюсь, и эти будут долго-долго сидеть, — усмехнулся Драгое. — Слишком история скверная. Расстрелять бы, да нет у нас такого закона. А кто их знает, может, они с закладками в головах?

— Риск есть, — кивнул капитан и ощутил холодок под желудком.

Кто-то же отозвал бывшего начмеда «Персефоны» на Север, иначе как он попал на условно вражеский корабль?

Значит, структуры северян на Юге всё ещё работают? Два года войны… Но отозвали медика и переправили на Север.

'Мерис рыдать будет, когда я ему это солью, — подумал капитан.

Он завершил разговор с Драгое и задумчиво потеребил подбородок. Хороший начмед был ему очень нужен. И тот, что прошёл сейчас в наручниках по ангару «Ирины», был как раз одним из самых терпимых за всю капитанскую карьеру.

Зачем его отозвали на Север? Допустим, он в курсе, что имперские военные в последние годы уже не подвергались психовоздействию, которое закладывало в них непереносимость внешнего вида хаттов.

Начмед знал слишком много, и его вывели из игры? Как же его звали? Эмери. Мирой Эмери, доктор медицины «про Амо».

Вот он удивительно лояльно относился ко всем капитанским выбрыкам, словно был специально подослан на «Персефону».

А что если продать Драгое всю эту историю с медиками, хаттами и разным психовоздействием? Пусть лавры будут его? А взамен…

Капитану был очень нужен нормальный начмед. Можно было, конечно, отправить своего саботажника под арест, как только «Персефона» пересечёт условные границы системы Кога и жаловаться станет некому. И поставить главным, Дарама, например.

Но что будет в медблоке, если устроить там революцию?

Да и Дарам был ему нужен на своём месте. А вот Эмери… Почти единственный начмед, который хотя бы не бесил… Даже если шпионил — Дерен разберётся, что там у него в голове.

Если Эмери заберут в ставку спецона, Мерис вряд ли его отдаст. Там разведка так сядет на