Ополченцы - Алексей Дягилев

а мы, перетряхнув остатки трофеев в кузове, всё-таки нашли ещё один пулемёт, и теперь у нас в каждой боевой тройке, было по одной единице автоматического оружия. Правда пришлось опять шерстить взвод, и теперь получилось три отделения по восемь человек. В каждом было две тройки и пулемётчик — он же командир, с помощником. Комодами были соответственно дядя Фёдор, Малыш и Задора, при мне оставался только снайпер, также я осуществлял и общее руководство. После всех пертурбаций, мы выступили только через двадцать минут, а через полчаса уже подходили к переправе.

— Ну, как тут у вас, тихо? — спросил я после процедуры взаимного узнавания у сержанта Кургачёва.

— Здесь тихо, ракеты фрицы только на флангах пускают, в полукилометре слева, а справа так вообще не определить где. — Ответил мне он.

— А за речкой никого за день не видел? А может, слышал чего?

— Нет. Видимо хорошо мы фрицам наподдали, теперь больше не сунутся.

— Раз эти не сунутся, значит, мы сами к ним в гости пожалуем. Если что, выходить тут же будем, так что за фрицев нас не примите, хотя я в вашу сторону ракету запулю, а потом вторую. Насчёт цвета какой останется, главное что их две будет. Ладно, мы пошли, до встречи. — Жмём руки и расходимся.

Канат, протянутый через реку гансами, так и остался на месте. Поэтому устанавливаем два пулемёта на берегу, а по броду идут танкист с сапёром. Один проверяет переправу, а второй его прикрывает. После сигнала фонариком, вперёд ушла боевая тройка с пулемётом, ну а следом все остальные. Реку мы форсировали удачно, правда кайфанул я уже после первых десяти шагов, но потом попривык, и октябрьская водичка уже так не обжигала. Ноги хоть и проваливались в ил по щиколотку, но дальше дно держало, а ухватившись за верёвку, шёл я довольно уверенно. Из-за постоянных дождей, перемежаемых мокрым снегом, течение было довольно быстрым, но перешли все без проблем. Ну а когда вылили воду из сапог и ботинок, отжали и перемотали портянки уже на том берегу, то стало немного суше, но ни разу не теплее. Ничего, пойдём быстро, чтобы в пути согреться, но ни в коем случае не бегом, а то можно наскочить на засаду. Судя по карте, заброшенная дорожка выводила на лесную рокадную дорогу, идущую параллельно реке. Но по ней мы не пошли. Маша рассказала мне про неприметную тропинку, которая тянулась в ивняке вдоль берега, в нескольких метрах от воды. И хотя тропа и повторяла все изгибы реки, и расстояние увеличивалось, но скрытно подобраться к противнику, она позволяла. Вперёд ушёл боевой дозор, а следом и весь взвод.

Я шёл во главе отряда, чтобы незамедлительно принимать решения, в связи с изменениями обстановки, если они наступят. До контрольного срока у нас оставался целый час, а потом, если найдём миномёты, то мы должны начать «концерт по заявкам». Ну а если не найдём, то отвлекающие действия предпринимали наши, на том берегу реки. И тогда мы уже должны были засечь немецкие самовары по звуку выстрелов и уничтожить их. С дозором мы встретились, где и договаривались. В этом месте река резко уходила своей излучиной вправо, а нам нужно было идти прямо, так что дальше топаем вдоль края леса, и через полкилометра выходим к дороге, ведущей в деревню Покровка. Опушка сворачивает под прямым углом влево, но мы уже пришли. Отсюда до деревни метров двести, а то что миномётная батарея находится в этом населённом пункте или рядом с ним, мы предполагали заранее. Во-первых, установить миномёты дальше от реки не позволяла дальность стрельбы, а во-вторых, к Покровке подходило две дороги и, несмотря на распутицу, боеприпасы можно было доставлять на транспорте, а не нести через лес на своём горбу.

Переговорив со своими, решаем всё-таки дождаться, когда немцы проявят себя, а потом уже атаковать конкретную цель, а не просто дома. Поэтому два отделения занимают позиции на опушке, а вот третье, под руководством Кеши, расположилось в засаде вдоль лесной дороги, прикрыв нас с тыла. А то мало ли кто подкрадётся, растеряемся ещё с непривычки. За своих ветеранов я не опасался, а вот насчёт остального личного состава возникали сомнения. Деревьев в лесу много, так что землю своим пузом согреть не пытаемся, бойцы прячутся за древесными стволами. Пытаюсь отвлечься, отсчитывая про себя минуты, но в назначенное время ничего не происходит. С нетерпением смотрю на часы, но через пять, а потом и через десять минут, на противоположном берегу реки никаких изменений. Только со стороны немцев постреливают дежурные пулемёты, да взлетают в небо осветительные ракеты.

Зато в нашем тылу, со стороны дороги, раздались какие-то непонятные звуки: хеканье, кряхтенье, удары и хрипы. А после нескольких выкриков, наступила относительная тишина. Оставив Малыша со своими в прикрытии, беру отделение дяди Фёдора и спешим на подмогу. Когда мы оказались на месте, то там уже всё было кончено. Обоз из трёх подвод захвачен, а в живых остались только лошади. По крайней мере, стояли на ногах только они, если иметь ввиду противника. Посылаю ватагу Федоса, пробежаться на сотню шагов по дороге вглубь леса и отсечь возможные хвосты, ну а сам приступаю к «допросу» Иннокентия.

— Скажи-ка мне друг ситный Кеша. Что это было?

— Да вот, захватили. Как-то само собой получилось.

— Понимаю, что само собой. А доложить, язык отсохнет?

— Дак не было времени на доклад, самому туда-сюда не успеть, а кого-то послать, у меня и так каждый человек на счету.

— Думаю, спрашивать. Когда всё это кончится? Смысла нет. Тогда доложи о потерях.

— Цвай минут — просит Задора и убегает считать своих.

Пока Кеша суетится, я проверяю груз. В ящиках оказались патроны, гранаты, а в основном мины для батальонных миномётов. В принципе куда всё это направлялось, понятно, но для уточнения деталей был нужен «язык», и желательно разговорчивый. Так что озадачиваю личный состав находкой живого пленного, а одного из бойцов посылаю успокоить Малыша и привести нашего профессора. От подошедшего Иннокентия я узнал, что потерь у нас нет. Не считать же несколько синяков, ссадин и царапин за боевые ранения. Фрицам «повезло» больше, в живых у них остался только один индивидуум, отоваренный обушком по голове. И то только потому, что был в каске, если бы как все нормальные люди он её снял, то уже бы отмаялся. Когда его нашли, гансик сидел на обочине,