Вечно голодный студент - RedDetonator

В подводном противостоянии решающее значение имеет размер, предполагающий силу, а касатки ещё и потрясающе быстры.

Даже до того, как случился этот капец планетарного масштаба, касатки уже спокойно ели акул и китов, что даёт им очень серьёзное преимущество — у них есть фора для усиления, как у медведей на суше. То есть, любое усиление просто закрепит доминирование касаток в океане, а это будет значить, что всем остальным просто капец.

У нас с медведями ещё не всё понятно — они не очень умные и только это спасает нас, как вид. Но в статье о брониках я читал, что так может быть не всегда. Мы не знаем, какого рода способности есть в «ассортименте» животного интерфейса. Может быть, что у них есть усиление интеллекта или что-то подобное…

Косвенно, на это указывают вороны — эти твари, как говорят, стали гораздо умнее, чем были. Ещё один повод для беспокойства.

На фоне всего этого, получается, что Щека прав — нужно усиленно качаться. В конце концов, мы придём к тому, что стандартное оружие либо закончится, либо станет недостаточно эффективным.

Сейчас такое трудно представить, но последние месяцы показали, что возможно всякое…

Наконец, доходим до карьера — прошли примерно пять километров и не встретили по пути никого.

В угольном карьере, как и ожидалось, тоже пусто — животным тут делать нечего.

— Осторожнее, Студик, — предупредил меня Проф. — Не ходи по краю.

— Понял, — ответил я.

Решил, что двигаться лучше по дорогам для спецтехники. Всё-таки, их сделали специально для этого.

По карьеру шли ещё примерно шесть-семь километров, долго, но безопасно.

Как я понял, животные держатся подальше отсюда, потому что тут воняет углём, нет никакой еды и, следовательно, ловить тут нечего.

Майор Заякин как-то сказал, что если удастся отвоевать эту территорию у зверья, карьер станет дополнительным источником угля для наших электростанций.

А вообще, меня обнадёживает то, что карьер у Новокузнецка не перестал работать и зимой у нас точно будут тепло и энергия.

Другие города подобным похвастаться не могут, поэтому нам всем повезло, что мы живём в Новокузнецке.

— Захожу в ЧС, — предупредил я остальных по баофенгу.

Выхожу из-за кустов и вижу перед собой АЗС. Северо-западнее от неё какой-то склад, на котором написано символичное изречение «Свежее мясо!», а также лишь чуть менее символичное «Пакеты оптом!»

Продвигаюсь по улице Проектной, примерно километр — пришлось снова активировать ИК-зрение, чтобы точно не пропустить ничего и никого.

Частный сектор пуст, хотя я чую лёгкий запах дыма. Как я понимаю, тут кто-то до сих пор живёт, непонятно как. Ещё ветер донёс до меня запах еды — тут кто-то не просто живёт, а даже не особо скрывается. Либо псих, либо это мародёры решили сварить супчик…

— Чую запах дыма и еды, — тихо предупредил я остальных. — Вижу тепловой след от дыма юго-восточнее от себя.

Это прямо близко, а значит, очень опасно.

— Проскочим, — сказал Проф. — Действуем тихо.

Меня сразу начала напрягать эта ситуация. Вернее, больше всего напрягает неизвестность — непонятно, кто это, сколько их, как вооружены и какие у них намерения…

Прохожу до следующего перекрёстка, стараясь двигаться очень тихо, и сворачиваю на Балканской улице.

Тут никаких признаков жизни, только мусор, брошенный мотоцикл и кости животных, лежащие на грунтовой улице и в траве.

В целом, тут мёртвая тишина, пустые частные дома, брошенные машины и поглощающая атмосфера безнадёги.

Держу АК наготове, чтобы пустить его в ход при первой же угрозе, но меня колеблет мысль, что это будет означать полный провал задания. Начнём палить — мародёры точно узнают, что мы здесь.

А вообще, если животные здесь есть, то они точно знают о нашем присутствии, благодаря обонянию — от нас же, с точки зрения животных, даже не воняет, а разит. Оружейное масло, порох, терпкий пот, сигареты, еда — целая гамма крепких ароматов, выдающая нас надёжнее, чем блютуз-колонка с орущей из неё Инстасамкой…

Но, вопреки моим опасениям, мы благополучно прошли через частный сектор, обогнув ДК «Ясная поляна» по большой дуге.

И вот, наконец-то, ЦРБ Прокопьевска.

В отличие от других городских зданий, это выглядит прямо прилично. Сразу видно, что здание новое — даже зелёная вывеска не обшарпана и сияет новизной.

Обхожу участок и проникаю через КПП больницы.

— Подтягивайтесь, — сказал я в баофенг. — Я не хочу заходить туда один.

Остальные сократили дистанцию и, в соответствии с протоколом, заняли огневые позиции для круговой обороны.

— Посмотри, — передал мне сложенную распечатку схемы больницы Проф.

— Мы у приёмного отделения, — нашёл я это место на схеме. — Нужно двигаться налево. Я пошёл.

Медленно отворяю парадную дверь и аккуратно заглядываю внутрь. Внутри темно и воняет тухлятиной.

Захожу и держу оружие наготове.

На полу и стенах приёмного отделения пятна запёкшейся крови, лавки перевёрнуты, повсюду разбросана бумага, а двери распахнуты.

Кто-то выкрутил все лампочки, и я считаю, что это очень и очень плохой знак…

Тем не менее, двигаюсь дальше.

— Я фонарик врублю? — спросил Щека.

— Врубай, — ответил я.

— А засвета не будет? — спросил он.

— Не будет, — сказал я.

Он щёлкнул фонариком, но для меня это не изменило абсолютно ничего.

— Вот, — указала Фура на табличку.

«Снимаю» ИК-зрение и вижу в фонарном свете надпись «Склад ЛС и ИМН».

Дверь раскрыта нараспашку, поэтому мы свободно проходим внутрь и видим, что пришли сюда зря.

Стеллажи пусты, ящики шкафов выворочены и лежат на земле, пустые, а ещё на полу валяются разные лекарства, в небольших количествах.

— Блядь… — заключил Щека.

— Всё украдено до нас, — сказал Проф. — Уходим.

— Столько шли, жопой рисковали… — пробурчал Щека. — Но почему⁈

— Тише, — сказал ему Проф. — Не всё коту масленица — не теряем голову.

— Мы же не можем вернуться порожняком, — возмущённо проговорил Щека. — Давайте зайдём куда-нибудь ещё!

— Мы никуда не пойдём, — покачал головой Проф. — У нас было задание и мы его выполнили — проверили аптечный склад. Теперь возвращаемся.

Мне вообще всё равно — так даже лучше, что ничего нет, потому что головняков меньше. С Заякина сталось бы приказать нам остаться тут, охранять внезапно обретённую собственность города, до прибытия