Сын Тишайшего 7 - Александр Яманов

тебя, Федя. Вернее, ты сам всё запутал, потеряв возможность управлять ситуацией. Теперь остаётся потихоньку исправлять ошибки, благо кардинально Саша, не против моих инициатив. И он вырос, неожиданно представ незнакомым и взрослым человеком. Что должно только радовать.

Но почему-то тошно осознавать свою беспомощность.

[1] Взят пример настоящих братьев-мошенников, действовавших в конце 19 и начале 20 веков.

[2] «Рогожский чай» — название для обозначения суррогата чая, который изготавливали в XIX веке на территории Рогожской слободы в Москве.

Рогожский чай представлял собой спитую, повторно используемую заварку. Слуги в трактирах собирали остатки чая на столах, в чайниках, иногда доставали из выгребных ям вместе с окурками, пеплом и разным мусором. Собранное сырьё передавали перекупщикам в Рогожскую слободу.

[3] Реальная история начала 19 века.

Глава 16

По идее сейчас я должен готовиться к поездке на юг. Меня ждёт дорога в Воронеж, а затем в Самар-городке. Однако судьба распорядилась по-своему. И вот я в Москве, ещё и на похоронах.

Тяжело терять преданных людей и соратников. Например, уход из жизни отца и сына Одоевских значительно ослабили управленческую вертикаль государства, пусть и ненадолго. Ведь пришлось переставлять людей, вникать в интриги с вознёй группировок. Ранее оба князя, будучи канцлерами, избавляли меня от этой грязи. Или сложно описать удар, нанесённый смертью Сильвестра Медведева. Монах являлся не только проводником моих идей и верным союзником, но и ещё служил этакой духовной скрепой, объединявших прогрессивные умы России. Ведь не вся эта публика благоволит царю, учитывая, что наполовину состоит из монахов и священников.

Про ранний уход брата даже думать больно. Я до сих пор не оправился от этой потери. Да и сильно сдал, чего греха таить. Не постарел, а в каком-то моменте дал копившейся усталости взять верх. Если бы не цель, ради которой, по сути, и затеяны все преобразования, то волна равнодушия могла полностью меня накрыть. Тогда с трудом удалось бы взять себя в руки.

И вот новый удар. Мне как раз пришлось ненадолго заскочить в Москву, дабы провести несколько совещаний и разборов полётов. Вроде всё хорошо, даже силовики доказали, что осознали свои просчёты с ошибками. Я даже внутренне порадовался происходящим процессам. Приятно, когда отлаженная тобой государственная машина способна действовать самостоятельно. А затем пришла весть о кончине вроде малозаметного и неважного человечка.

Это так видится со стороны. На самом деле русская историческая наука понесла невосполнимую потерю. Ибо умер её основатель Андрей Лызлов. Да, тот самый автор «Скифской истории», написавший в этой реальности гораздо больше трудов. Всего за двадцать лет Андрей Иванович сделал колоссальную работу. Со стороны казалось, что человек просто тихо трудился, возглавлял кафедру истории филологического факультета РГУ и писал иногда статьи для газет. Вот такой пахарь, молча делавший своё дело.

А ещё он недавно закончил двадцатый том «Истории государства Российского». И главная заслуга Лызлова даже не в титаническом труде. Профессор смог воспитать несколько талантливых учеников, продолживших его дело. Тот случай, когда надо искренне позавидовать человеку и привести его в пример. Сам я боюсь именно прекращения курса на преобразования после моей смерти. Поверьте, желающих хватает. Отмена крепостного права в Западном крае и Югороссии, развитие земств, как института местного самоуправления, обязанность дворянам платить налоги, веротерпимость, окончательное уничтожение местничества, секуляризация церковных земель, смертная казнь за коррупцию — это только малая часть ненавистных деяний, совершённых царём-реформатором. Вернее преступления, для части аристократии с иерархами, простой народ думает иначе.

Оказывается, проблемы со здоровьем у Андрея начались давно. Последние месяцы он вообще работал через боль, заставляя себя вести лекции и заниматься масштабным проектом. Странная позиция, хотя и достойная уважения. Профессор долго игнорировал врачей, держась буквально на силе воле.

Вскрытие показало, что причиной смерти историка оказался рак. В данное время — это неизлечимая болезнь. Но часто учёные сами виноваты в своих проблемах со здоровьем. Ведь уровень медицины в стране достаточно высок. Сколько я борюсь за здоровый образ жизни? Уже устал. И речь не о банальном вреде алкоголя или жирной пищи, о чём регулярно пишут в российских газетах. Люди науки попросту не следят за режимом, мало двигаются, ещё и работают в темноте. Здесь вам не 21 век, электричества нет. Керосиновая лампа очень помогла людям, ранее вынужденным писать при свете свечи или даже лучины. Однако вред здоровью остался. Тот же Лызлов в тридцать пять лет не мог обходиться без очков. Как и многие его коллеги. Благо царь-батюшка озаботился, снабдив нужных подданных бесплатной оптикой. А очки ныне весьма дорогая приблуда.

Удивительно, но офтальмологическая кафедра медицинского университета давно пользуется международной славой. Хотя я принципиально запрещаю принимать в ВУЗ студентов из других стран, кроме Венеции, Генуи и Швеции. Ещё труды русских учёных серьёзно засекречены. Нечего делиться методиками с врагами. Хотя к нам на стажировку приезжают уже практикующие врачи, но дело касается больше хирургии и педиатрии. Хорошо, что часть приезжих остаётся в России. Так вот, слава русской медицины давно перешла границы страны, и многие купцы даже привозят свою родню лечиться у нас. Касательно очков, то это одна из статей нашего экспорта. Но они не спасли столь нужного человека.

Потому я сейчас стою в Храме Всех Святых на Куличках, что в Китай-городе. Именно здесь происходит отпевание усопшего. Пришедших прощаться оказалось на удивление много. А могло быть больше. Лызлов умер в Первой больнице, куда его заставили лечь чуть ли не силком. Будь прощание в Рязани, то собралось бы много коллег и студентов профессора.

Машинально крещусь под речитатив священника, но мои мысли далеки от небольшого, но красиво отделанного помещения церкви. Я здесь всего с одним охранником и верным Дивовым, стоящим за спиной. Рядом расположился канцлер Лихачёв, а также неожиданно посетившие траурное мероприятие Софья, Марфа и Наталья. Хотя о чём я? Сёстры как раз посвящены в дела образования и просвещения поболее, чем царь-батюшка, излишне увлёкшегося армией. Трое нужных мне людей были обнаружены ещё при входе. Вот будущий разговор с ними я и обдумываю. Чего-то действительно столь важные вопросы, как культура, мной давно игнорируются. Вроде нет поводов для беспокойства, но всегда есть куда расти и прогрессировать.

Наконец, щупленький поп с куцей бородкой и на удивление мощным голосом, закончил положенные ритуалы. Под плач жены и дочерей Лызлова, тело с гробом начали выносить из церкви. Хоронить историка решили на Дубровском кладбище. Но я туда не поеду, поэтому кивнул Истоме, чтобы он предупредил нужных людей, дабы они следовали за нами.