Чёрный ратник - Макс Гато

Я не собирался показывать осколок или болтать лишнего. Некоторые вещи положено хранить в секрете. Олаф не стал давить, лишь задумчиво посмотрел в сторону большой башни с узкими окнами — башни архива.

— Рискованная затея. Архив — это не библиотека для подмастерья, — покачал головой однорукий. — Стража, магические щиты и ловушки…

— Значит, нужен другой путь, — возразил я.

Олаф немного помолчал и затем серьёзно взглянул на меня.

— Я помогу тебе, а ты поможешь мне.

— Говори, — сразу посерьёзнел я.

Я не собирался соглашаться вслепую, но выслушать мог.

— Ничего выносить или красть не придётся. Тебе, кстати, тоже советую ничего не забирать, иначе тебя быстро обнаружат, — подробнее объяснил Олаф. — Мне нужно, чтобы ты кое-что прочитал и затем рассказал мне.

— Допустим, — качнул головой я.

— Я же достану тебе карту, — произнёс Олаф, внимательно следя за моей реакцией. — Зачарованную.

Я задумался. Зачарованная карта могла намного облегчить моё нахождение в архиве. Да что там, без неё шансов не быть пойманным был минимум, даже не смотря на то, что ночью я чувствовал себя наиболее комфортно.

— Тебе не придётся лезть в разные части архива, — продолжил говорить Олаф. — В архиве есть зал, в котором хранятся копии писем и документов. Цензурированные, конечно. Тебя будут интересовать срочные письма. В них всегда больше всего информации.

— И твоя карта будет стоить того? — поинтересовался я больше для порядка.

Олаф дёрнул уголками губ.

— Ты даже не представляешь, насколько.

Вариантов у меня было немного. С этим ратником у меня договор. Ему можно верить. Пока что. А искать информацию через орден означало ткнуть палкой в улей. И еще неизвестно, что могло вылезти оттуда.

— Когда? — спросил я напрямую.

— Сегодня ночью, — Олаф ещё раз взглянул на башню архива. — Там должно быть несколько гостей. Будет суета, новые лица, часть магической защиты наверняка ослабнет. Идеальная пора, чтобы затеряться.

— Хорошо, — кивнул я. — Если достанешь мне зачарованную карту до вечера, я проникну в архив. Поставь метку, и я найду то, что тебе нужно.

Олаф кивнул, взгляд его стал тяжёлым.

— У ордена нет тюрем для шпионов, — хрипловато произнёс он. — Только плаха.

Я же лишь усмехнулся. Опасность меня не пугала. С картой и моей чёрной аурой проникновение в архив было выполнимой задачей. Пока у меня был шанс узнать что-то о падении рода Темниковых, я должен им пользоваться.

— Подготовься и сильно не отсвечивай, — попрощался Олаф.

Он махнул мне рукой, затем поднял связку мечей и зашагал прочь, его фигура медленно растворилась среди домов.

Я же стоял во дворике, чувствуя, как усталость и боль от ушибов медленно растекаются по телу. Если я хотел быть в лучшей форме вечером, то мне нужно заглянуть в лазарет. Заодно будет возможность проверить Соловьёва. Туда я и направился.

Перед лазаретом, в отличие от дня прибытия с испытания, не было очередей или групп подмастерьев. Внутри тоже было чуть свободнее, хотя всё ещё чувствовалась суета и усталость. Встретил меня Кирилл, тот самый помощник Пантелеймона, который и уносил Соловьёва для оказания помощи.

Я подошёл к пареньку и быстро объяснил, зачем пришёл, на что получил неожиданный ответ.

— У Александра сегодня уже был визит, но вас он попросил пропустить. Только, пожалуйста, коротко. Ему нужно время на восстановление.

Я кивнул, и Кирилл проводил меня к лестнице, а затем на второй этаж лазарета. Здесь я ещё не был. Хотя сам этаж чем-то походил на нашу казарму, разве что залы были просторные, а комнаты, судя по всему, лучше обставлены.

— Он в ближней комнате слева, — махнул мне рукой Кирилл, указывая на нужную дверь, а сам принялся пересчитывать бутылки с зельями у стены и вносить их в список.

Я направился к двери и к своему удивлению обнаружил, что она была приоткрыта. До меня донеслось уже окончание разговора.

— … и я хочу извиниться, — тихо, но чётко произнёс Соловьёв. Его голос был слабым. — За случай тогда у сарая.

В разговоре возникла пауза. Тишина длилась минуту, затем две, следом и три. Не знаю, что конкретно происходило внутри, но я решил прервать неловкий момент и постучал по косяку двери.

— Входите, — раздался спокойный девичий голос.

Я вошёл внутрь. Сцена мне открылась интересная. Соловьёв лежал на кровати, прикрытый простынёй. На его животе и выше, на солнечном сплетении, красовались бинты. От него самого шло лёгкое белёсое свечение.

А посреди комнаты стояла сестра милосердия, которую я выручил в упомянутом Соловьёвым случае. Она держала в руках бинты, испачканные в засохшей крови и мази. Похоже, что она делала Соловьёву перевязку. Девушка смотрела на дворянина холодным взглядом, без тени эмоций.

Сам Соловьев же лежал, нахмурившись.

— Не помешал? — спросил я.

Девушка тут же качнула головой и молча вышла из комнаты.

— Всё ещё злится, — пожаловался Соловьёв.

— Есть за что, — проговорил я, но решил сменить тему. — Смотрю, жить будешь. На радость всем нам.

Соловьёв слабо улыбнулся.

— Пантелеймон Иванович говорит, шрам будет знатный. Будет что девушкам показывать.

— Сначала на ноги встань, — поправил его я. — Второе испытание будет совсем скоро.

— Должен, — вздохнул Соловьёв. — Хотя чувствую себя, как будто меня переехала повозка, гружённая кирпичами, потом развернулась и переехала ещё раз. Но хоть жив.

Соловьёв замялся, а потом качнул головой.

— Спасибо… за всё.

Я махнул рукой, словно это была ерунда, и осмотрел палату. Кровать была широкой, бельё чистым, у стены стоял шкаф. На небольшом столике у кровати лежала корзинка с яблоками.

— Ярослава заходила, — проследил за моим взглядом Соловьёв и поморщился. — Надо было всё-таки взять щит…

Последних слов я не ожидал, но похоже, что дворянин не был необучаем. Хотя учиться, конечно, стоило на чужих ошибках, а не на своих.

Я не собирался задерживаться надолго, раз уж Кирилл просил о коротком визите.

— Выздоравливай, — ответил я Соловьёву.

Он снова слабо улыбнулся.

— Постараюсь.

Я кивнул на прощание и вышел наружу. К моему удивлению, в зале меня ждала знакомая сестра милосердия. Она не ушла далеко и держала в руках банку с зеленоватой лечебной мазью.

— Опять? — спросила она, с интересом прищурившись.

За пару недель до испытания я был постоянным клиентом в лазарете. Тренировки Олафа всегда заканчивались повреждениями, а я не собирался пропускать их из-за синяков и ссадин. Вот и приходил в лазарет, чтобы каждый день тренироваться на полную.

— Да, — кивнул я.

Девушка поманила меня рукой. Я проследовал за ней, и мы зашли в свободную палату. Я сел на скамью и снял рубаху. Процедура была мне знакомой.

Девушка зачерпнула зеленоватую лечебную мазь