Вещий Андрей. На цепи - Эд Качалов

Потом медленно поднес ее к руке пленного. Магический огонь весело побежал по руке упертого мужика.

Пленный терпел, но спустя полминуты зарычал. Думая, что он готов говорить, я вытащил кляп снова, но мужик лишь проскрежетал:

— Будьте вы прокляты, хотите — убейте, — ничего я не скажу.

Тогда орк молча забрал у меня лучину и поднес ее ближе к паху пленного. Я ласково посмотрел на пленного и сказал:

— Нет, убивать мы тебя не будем. Ты же нас не убил. Правда, не потому, что не хотел, а потому, что не смог. Но это мелочи. Так что жить будешь, но вот детей иметь не сможешь. И ходить под себя будешь.

В глазах бандита заплескался ужас. Его тело выгнулось и стало преображаться. Все вытянулось, лицо тоже вытянулось, уши удлинились. Как оказалось, это был лицедей.

— Кто вас направил? — спросил я, потушив его горящую руку и вынув кляп.

— Авалонец!

— Я так и знал, что здесь без альвов не обошлось! — Олег зло сплюнул на пол.

— Каких альвов, он же сказал, что это авалонцы, — не понял я.

— Авалонцами называют их по месту жительства этого племени — острова Авалон. Сам же род носит название альвы или эльфы, кто как произносит! — пояснил Олег.

— Понятно!

— А понятно теперь кто изолировал кусок Литейного, чтобы ничто не отвлекало Крынкина от нападения на нас?

— И это понятно! Непонятно, почему эти самые авалонцы не боятся так внаглую и открыто действовать в нашей столице.

— Ну это я тебе потом расскажу. Может быть. А может, сам поймешь. Или вон в книге, которую тебе князь — кесарь презентовал, прочтешь. Много интересного, наверное, узнаешь, если книжка хорошая. Но думаю, хорошая, раз князь-кесарь у себя ее держал! — весело и зло ощерился орк.

— Какое было задание? — спросил я у лицедея.

— Захватить тебя и доставить к авалонцу — ответил мне лицедей.

— Меня? Но зачем?

— Я не знаю!

— Кто знал? Крынкин!

— Не знаю. Думаю, он тоже не знал.

— Хорошо, откуда взялся этот авалонец? — я посмотрел на лицедея взглядом, не обещавшем ничего хорошего, если тот надумает мне врать.

— Не знаю! Крынкин его откуда-то знает. Но когда я этого авалонца видел, он был не один, а с еще одним авалонцем. Молодым. Он повелел ему отвезти письмо и шкатулку. Как мне показалось, письмо тоже касалось вас.

— С чего ты взял?

— Он давал нам в трактире задание относительно вас, а когда закончил, обернулся к молодому авалонцу и сказал: «Да еще одно! Относительно этого отвезешь письмо».

— И куда он должен отвезти письмо? — боясь спугнуть удачу, медленно спросил я.

— Не знаю. — ответил лицедей.

— Уж очень многого ты не знаешь. Это не повышает твои шансы на жизнь. — от разочарования я еле сдерживался, чтобы не выругаться: громко, длинно и смачно.

Увидев, как я помрачнел и испугавшись, лицедей произнес:

— Зато я знаю, когда он повезет и откуда заберет это письмо.

— Говори!

— Он должен забрать письмо из здания напротив трактира «Наковальня». Авалонец так и сказал вчера молодому: "Заберешь письмо с почтой из здания, напротив". А сидели мы как раз в «Наковальне».

— С чего это вдруг так перед всей шайкой разболтался. Авалонцы не болтливы. Небось в засаду нас хочешь завести — ехидно спросил Олег, угрожающе приближаясь к пленному.

— Ничего не перед всей шайкой. Мы с этим Крынкиным навстречу с авалонцем только вдвоем ходили. Он меня брал, так как я могу с авалонского переводить. Крынкин их языка не знает. А меня авалонец не чурался, так как в нас с ним одна кровь течет! — почти с гордостью заявил лицедей.

— Нашел чем гордиться! — зло бросил Сельвестрыч.

Мы решили срочно выдвигаться в сторону указанного лицедеем кабака «Наковальня». Когда он произнес название трактира, у меня что-то щелкнуло внутри, и я вспомнил, где и когда я видел это название. Когда мы вышли с Литейного двора, встретили Олега и пошли искать место, где отметить наше освобождение и встречу. И первое заведение, которое я увидел, была как раз «Наковальня», однако Сельвестрыч потащил нас дальше.

Стало ясно, откуда должен был отправиться курьер. Из Тайной Канцелярии. Нам осталось успеть его встретить и сопроводить в укромное место, чтобы узнать, кто обо мне пишет в письмах, а главное, что. Нет, я на сто процентов был уверен, что пишут авалонцы. Но быть уверенным и знать, это, как говорят, пока еще в несуществующей здесь Одессе — две большие разницы.

Курьер скорей всего был официальный и, может, даже почты государевой. Но меня это мало смущало. Главное он был авалонец, а авалонцы как я смог убедиться за последние дни, мне вовсе не друзья, а вовсе даже наоборот. Вот только почему, — я не знал. Но очень хотел узнать. Потому как от этого, судя по всему, зависела моя жизнь.

Я немедленно отправился на встречу с курьером. Олег отправился со мной. Он всегда был готов надрать задницу этим самым авалонцам.

Сергея Шереметьева я с собой брать не стал. Слишком слаб был еще, да и лишний раз подвергать его решимость нарушить присягу, напав, возможно, на императорского фельдъегеря, я не хотел. Оставил охранять лицедея. На всякий случай на клочке бумажки написал, чтобы в случае чего искал нас в моем поместье. Все равно от задания князя — кесаря никак не отвертеться.

Едва мы подъехали верхом к «Наковальне», как ворона находящегося через улицу Литейного двора распахнулись и оттуда выехал… автомобиль.

Да, да, автомобиль. Хотя внешне он был похож на карету, и все его здесь называли «призрачные лошади Авалона». Но никаких лошадей не было и в помине. Впрочем, если посмотреть внимательно, то перед машиной лошади угадывались. Но было видно, что это всего лишь маскировка.

Впереди на козлах, как положено сидел водитель и усиленно крутил, нет ни баранку, а нечто похожее на велосипедный руль.

На каких принципах основывалось движение этой машины, было непонятно. Но точно не паровой тягой и не двигателем внутреннего сгорания. Никаких труб и дымов я не наблюдал. Может электродвигатель. Не знаю.

На дверцах машины были нарисован двуглавый орел, сжимавший в лапах почтовые рожки.

— Похоже, это тот, кого мы ждем — сказал Олег!

— Да, похоже! А видел, на чем он поехал! — спросил я.

— Видел — магическая само беглая коляска! Дьявольское изобретение! Знаешь, сколько она магической энергии жрет и какие дыры, поэтому в магическом эфире оставляет. Но бегает в три-четыре раза быстрее лошадей.

— Догоним! — спросил я.

— Ну