Биомеханический барон - Сергей Николаевич Чехин

— Это мы проверить можем.

Отряд конвоиров осмотрел кандалы и пришел к единому мнению, что это — подлинник, и никакого жульничества нет.

— Тогда следующее испытание! — догматик заскрежетал зубами на весь театр. — Землей!

В старину подозреваемых в ведьмовстве укладывали на спину, накрывали дощатым щитом или дверью, а сверху клали тяжеленные булыжники. Ни одна «ведьма», как правило, это испытание не выдерживала, но в более развитые и благородные времена священники поступали иначе.

Трое свежих послушников заточили киборга в каменный столб о четырех гранях и принялись изо всех сил давить со всех сторон. Грудную клетку сжало до хруста в ребрах, и даже разведенные локти и скрещенные перед собой руки помогали так себе.

Сначала Захар хотел опять задействовать гибернацию — это сэкономило бы кислород, но тогда его попросту раздавило бы в лепешку. Для противодействия давлению требовалось напряжение огромного числа мышц, а для их эффективной работы нужно очень много кислорода, так что заснуть — не вариант. Оставалось только терпеть и надеяться, что мана у чародеев закончится прежде, чем треснут кости.

И надежда оправдалась. Давление слабло с каждой минутой, а стоило парню почуять достаточную свободу, как он резко выпрямился и так расправил плечи, что гранитная глыба разлетелась на куски и с оглушительным грохотом упала на подмостки.

Толпа ахнула пуще прежнего. Киборг хотел гордо напрячь бицепсы, но помешали цепи, хотя и без этого выступление ввергло зрителей в тихий шок. Споры распалялись все громче, а тот маг, что назвал Захара безумцем, уже не нашел что ответить восторженно щебечущему на ухо соседу.

— Четвертое испытание — Воздухом! — старик тоже распалялся все сильнее, переходя из роли беспристрастного судьи в разряд кровавого палача. — Пропустите через этого наглеца молнию! Посмотрим, как ему поможет небесный покровитель!

Похоже, электричество имело куда больше связи со Светом, чем другие стихии. И выбранный для экзекуции маг без особых усилий ударил в голову пленника разрядом в двадцать тысяч вольт. Сперва Захару показалось, что к каждой клеточке приладили тонкий трос и разом потянули во все стороны.

И когда тело уже приготовилось разорваться на мириады мельчайших клочков, тросы окрепли и таранами устремились в противоположном направлении. И теперь плоть сжимали так, как не снилось и гидравлическому прессу. Но самое веселье только начиналось.

Колдун поддерживал разряд довольно продолжительное время, и пока охотник корчился в припадке, из-за мощнейших перегрузок началось аварийное отключение имплантатов. Дело в том, что модули куда ценнее самой тушки, и если оператору грозит неминуемая гибель, начинка потихоньку отрубается, чтобы не сгореть и быть пригодной для последующей пересадки.

Поначалу погасла всякая чепуха вроде дополнительных фильтров в печени или опреснителя мочи. Затем вырубилась принудительная подкачка легких, и киборг наконец-то вспомнил, что такое настоящее удушье.

Сердечный комплекс держался до последнего, как вдруг мотор пронзила такая боль, словно в него засунули железную рыбу-шар и заставили сдуваться и раздуваться с частотой под сотню сокращений в минуту.

Пульс при том скакнул под триста ударов — и это были последние данные, еще выводящиеся на обзорный экран, все остальное давно потухло. И если бы не усовершенствованная искусственно выращенная структура, сердце разорвалось бы, как осколочная граната, изрешетив все вокруг обломками имплантатов.

Последней перешла в спящий режим командная матрица. Она не только крайне эффективно управляла биомеханикой, но и контролировала впрыск собственных гормонов и притупляла болевые рецепторы. После ее отключения мучения накатили такие, словно парня одновременно вскрывали заживо, качали по венам кислоту и поджаривали на углях.

Но впервые за долгие годы Захар смотрел на мир незамутненным логами взглядом. Не слышал настырного поучающего голоса в голове. Полностью управлял своим телом, хотя то уже корчилось в предсмертной агонии. Только пройдя через запредельные страдания, киборг понял, каково это — жить без чужой воли в башке, но насладиться моментом не успел. Вслед за модулями нагрузки не выдержали и органы, а сердце остановилось от болевого шока.

— Захар! — не своим голосом закричал Алешка и бросился к сцене, но Ева схватила брата и прижала к себе. Мальчик брыкался, извивался и ревел медвежонком, но девушка держала крепко, хотя у самой неистово дрожали побелевшие руки. — Вы убили его… Я молил Петра, чтобы он послал мне ангела, а вы убили его…

— Что же, — Авраам расплылся в ехидной ухмылке. — Пророк без подвига — не мученик, а самозванец. Что и требовалось доказать. Сожгите труп и подготовьте допросную — мне предстоит долгая беседа с его приспешниками.

— Он в самом деле умер? — нахмурился экзарх.

Палач развеял магию, склонился над телом и прощупал пульс:

— Истинно так, ваше преосвященство. Мертвее мертвого.

— Захар! — ревел Алешка, и в воцарившейся тишине его плач эхом отражался от высокого свода. — Не уходи, пожалуйста!

Мальчику удалось вырваться и отбежать от сестры, но недалеко. Ева поймала брата за шиворот, отчего пухляш споткнулся и упал на колени. Но вместо очередного рывка сложил ладони перед губами и громко забормотал:

— Петр Алексеевич, Ваше Величество — спасите Захара! Я же знаю, что вы послали нам ангела! Так не оставьте его на произвол судьбы, не дайте погибнуть — умоляю! Он мой единственный друг!

Внимание оператору

Вредоносное воздействие устранено

Система перезагружена

Повреждение модулей: в пределах допустимого

Повреждение органики: выше нормы

Общее состояние: клиническая смерть

Запускаю протокол автореанимации

Кардиостимулятор в две попытки запустил мотор, одновременно с тем простимулировав диафрагму. Киборг выгнулся дугой, шумно втянул воздух и распахнул глаза. Он переживал процедуру бессчетное число раз, большая часть