Ведьмы.Ру - Екатерина Насута

Комнату Филина надо было проверить, чтоб не сохранилось вдруг чего лишнего. И посылочку оставить, чтобы, когда следствие началось, не было вопросов. Плохо, что Филин эти деньги в руках не держал, отпечатки лишними не были бы, но… и так сойдёт.

В принципе, Филин не особо и нужен.

Свалил? Пусть прячется себе.

— Что-нибудь необычное заметили? — спросил Земеля больше для порядку.

— Так… — Димка потёр лоб. — Козла!

— Какого?

— Прикольного! Реал. Натуральный кринж. Сам чёрный. Рожищи — во! И с морды — чисто Филин.

Чтоб вас… одни идиоты кругом.

— Тихо, — сказал дядя Женя, выползая из автобусика. Он даже потянулся, огляделся лениво и сумку достал.

— Мозет, на руцках? — молния на сумке разошлась и из дыры высунулся длинный нос с белыми усами. — А то трясёт, силы нет.

— Вот мне только и осталось, что нечисть на руках таскать… — буркнул ведьмак.

— Я могу, — сказал Мелецкий. — А то эта сумища и вправду тяжёлая, неудобная.

— И исцо укацивает, — добавила Эмфизема. — А когда меня укацивает, то меня тошнит.

— Всё как у людей! — восхитилась Ляля.

— Держитесь рядом, — дядя Женя наклонился, мазнул рукой по земле, а потом зачем-то ткнул Ульяне в лоб. И Ляле. Причём они-то как раз к тыканью в лоб отнеслись вполне спокойно, будто так оно и надо. Мелецкий вот попробовал уклониться, но дядя Женя буркнул:

— Не крутись. Это тебе туда надо.

— А… Зачем? — от тычка на лбу Мелецкого остался круглый слегка смазанный след. Он скосил глаза, пытаясь разглядеть его.

— Дядя Женя глаза отведёт.

— Ага, — кивнул тот.

— Игорёк тоже так может, — пояснила Ляля, помогая вытащить морочницу. — Но он послабее. Его только на себя хватает. Или на Никитку ещё… На от. Ну ты и тяжёлая!

— Это кость, — поспешила заверить Физя. — Кость всегда тязёлая. И вообсце, не всем тосцие нравятся!

— Цыц, — дядя Женя оборвал так и не начавшийся спор. — Идём молча. Не отстаём. Не болтаем. И не колдуем.

— Там купол поставлен, — Мелецкий всё же лоб потрогал, точно опасаясь за целостность его.

— И что?

— Он непроницаемый… он специально ставится, чтобы изолировать место. Хотя… наверное, не очень проницаемый, если Никитка как-то… но он маленький. А мы большие. Купол же ж… военные ставили всё-таки.

— Ну… раз так, то снимать не стану, раз военные, — согласился дядя Женя. — Чего людей нервировать. Тихонечко туда, потом обратно…

И поглядел на Ульяну и с сомнением.

— Оставить бы тебя, но ты ж это наморочила, тебе и разбирать.

Знать бы ещё как. Ульяна вот понятия не имела. И вообще не была уверена, нужно ли ей вообще туда соваться. Может, разумнее подождать, пока государственные маги не найдут способ. Или само собою заклятье повыветрится. У всего ж есть срок годности, в том числе и заклятья.

— А…

— Идём, — Мелецкий дёрнул за руку. — Тараканова, отомри. Мне от твоего взгляда страшно становится.

Ульяна хотела ответить, но Мелецкий прижал палец к губам, показав взглядом на хмурого дядю Женю.

А тот водил руками в воздухе. Смотрелось бы это смешно — скрюченные пальцы оставляли в этом воздухе глубокие следы, причём и воздух, и следы были прозрачными, но Ульяна их всё равно видела.

Как-то вот.

Следы сложились узором, а тот пыхнул и рассыпался этаким облачком муки. Она же осела на плечах и волосах.

— Теперь быстро. Никого не задеваем. Рты закрыты. И в целом не отставайте.

Дядя Женя бодрым шагом двинулся к улице, прямо туда, где их патруль остановил. И Мелецкий двинулся за ним, причем, Ульянину ладонь не выпустил. А во второй руке, точнее под рукой, держал Физю. Та повисла пухлою тушкой, только хвост покачивался вправо-влево, влево-вправо.

Вот и место, где их остановили. И заборчик тот же. И боец при нём. Сердце застучало.

Сейчас увидит и…

Словно почуяв такие мысли, боец лениво повернулся, мазнул по Ульяне взглядом и отвернулся.

Выходит, их и вправду не увидели? Но как?

— Успокоилась, — рявкнул дядя Женя шёпотом. — А то сейчас морок слетит. И бегом.

И побежал. Рысью. Но как-то так бодро побежал, что и Ульяне пришлось. Точнее сперва Мелецкому, который правильно решил не отставать, а там и Ульяне. А бегать и бояться одновременно оказалось сложно. Она вообще едва не упала. И главное, бежали-то к стоянке, а не главному входу. Может, и правильно, но дольше. А Ульяна никогда спортивностью особой не отличалась. Она даже подумала, что ещё немного и упадёт. Или начнёт задыхаться, как обычно бывало на физкультуре. Или ещё какая пакость приключится.

Но…

Нет.

Только и успела, что выдохнуть, а вот уже Мелецкий руку отпускает, чтобы дверь толкнуть

— Прошу, — говорит, и сам вперёд лезет почему-то. — Пока стоит. В смысле, центр стоит. Не рухнул.

Внутри было необычно пусто. А ведь место популярное. Даже в будние дни людей в центре хватало. А теперь вот такое… Такое… Непонятное.

Ульяна остановилась и, выдохнув, огляделась.

— Пускай, цто ли, — произнесла Физя с сомнением. И нос её длинный задёргался, зашевелился. — Ух! Сколько их тутоцки!

Сбоку раздался хруст. И Ульяна вздрогнула.

— Спокойно, — Данила вышел вперёд. — Я тебя защитю. Защищу.

Первая мышь сидела на островке, где продавали домашний зефир. Вкусный. Ульяну как-то угостили. Теперь, правда, витрины были пусты, разве что пара плетеных корзинок осталась. Одну и занимала мышь. Она свернулась крубочком, выставив чешуйчатую, отливающую золотом, спинку. Длинный чешуйчатый же хвост прижимался к стеклу.

— Да пусти узе, — Физя вывернулась из рук Мелецкого и, плюхнувшись о пол, распрямилась. К островку она подходила неспешно, важною походкой. И шерсть распушила, сделавшись больше раза в полтора.

— Эй, мышь! — Физя пнула витрину, и как ни странно, мышь то ли пинок ощутила, то ли услышала. — Слушай меня, мышь…

Корзинка покачнулась, а из неё выбралась. Выбралось…

— Уль, а ты уверена, что мышей желала? — робко поинтересовалась Ляля.

А откуда-то из глубин центра донёсся глухой переливчатый рык.

Глава 22

Говорится о том, что козлы бывают разные

Она уже чувствовала какое-то чувство, но до настоящей любви еще было плыть и плыть мелким шагом.

Роман о сложностях