Темный феникс. Возрожденный - Фёдор Бойков

Молодой господин, проходя мимо, даже не смотрел на своих людей, ему было всё равно, кто и почему ему служит. Его не волновало ничего, кроме новых партий книг, присылаемых торговым домом Смирновых каждую неделю. И Киреев не верил, что наследник сумеет перенять родовой дар.

Сколько раз Егор Васильевич корил себя за это недоверие, не сосчитать. После ритуала пробуждения силы, Константин Викторович Шаховский изменился до неузнаваемости. В его взгляде плескалась сила. Сила, спорить с которой было сложно.

Александр Зубов предупреждал Егора, что их господин способен сражаться не хуже бывалых ветеранов. Его слова подтверждали остальные гвардейцы, которые видели своими глазами, как молодой граф разобрался с напавшими наёмниками, имея в руках всего лишь монтировку. А те бойцы, что оказались в рейде за стену, были не просто впечатлены, — они буквально соревновались между собой за право охранять графа и быть с ним рядом.

Когда Константин Шаховский задал вопрос о верности, в голове Егора Киреева пронеслись все эти мысли, а следом за ними пришло осознание — господин заметил сомнения командира гвардии. При этом он не выгнал Егора, не наказал его и даже дал шанс отработать все свои промахи. Но Киреев и с этим не справился.

Руслан Мирзоев, которого Егор натаскивал как будущего командира гвардии, оказался засланным вражеским лазутчиком с артефактами за пазухой и магией. И вот сегодня Киреев снова облажался, пропустив на территорию поместья очередного наёмника. И если бы не два бывших спецназовца — Максим Ивонин и Демьян Сорокин, которых Киреев не успел отослать подальше после несостоявшихся пыток, — ему бы снова пришлось краснеть перед господином за то, что даже не подозревал о проникновении.

Гвардия рванула в дом по наводке бойцов, но оказалось, что неизвестный усыпил почти всех членов рода, воспользовавшись тем, что граф был занят с портными. Проверив комнаты и убедившись, что Борис и Елена Сергеевна не пострадали, Егор Киреев всё с теми же Ивониным и Сорокиным помчался к комнате Виктории. И он сразу же понял, что снова опоздал.

Пусть они застали лишь окончание боя, но увиденного хватило для того, чтобы бывшие спецназовцы и командир гвардии, повидавшие немало битв и крови, застыли неподвижно, боясь шелохнуться и навлечь на себя гнев существа, которое звалось их господином.

Константин Шаховский невозмутимо проверил состояние Виктории и сел рядом с убитым магом, ранг которого был явно не ниже мастера. Его сиятельство будто не замечал, как из рассечённого плеча торчит осколок кости, а на пол стекает багровой струйкой кровь. Да и остальные травмы, казалось, ничуть его не тревожили.

А вот когда он поднял взгляд и посмотрел на гвардейцев чёрными провалами глаз, Егор не смог удержать эмоции. Ему хотелось броситься бежать в ужасе, пасть ниц перед тёмным магом, умолять о пощаде и восторгаться той силой, которая полыхнула в этих страшных, будто чужеродных глазах. И всё это одновременно.

* * *

— Господин? — зачем-то уточнил Киреев, с опаской глядя на меня.

— Что, Егор? — устало спросил я. Вот сейчас я бы точно не стал отказываться от лечения Ивана Белого — самостоятельно срастить кости я не смогу так же быстро, как это сделает маг света.

— Патрульные обнаружили следы шин недалеко от устья реки, в том же самом месте, где и в прошлый раз, — скупо начал докладывать командир гвардии. — Следы шин совпадают, но это неудивительно — подобными вездеходами многие пользуются.

— Что-то ещё? — поторопил я его.

— Мы взяли особняк в кольцо, но не смогли обнаружить следов вторжения, — чуть ускорился Киреев, а потом указал на двух бывших спецназовцев, которых он хотел привлечь к допросу Руслана Мирзоева. — Максим и Демьян заметили открытое окно в комнате Бориса и предположили проникновение с использованием артефакта левитации.

— Молодцы, — похвалил я бойцов, стараясь не морщиться от боли.

Больше всего мне сейчас хотелось отправиться в храмовый лазарет на неделю-другую и передать все дела своим птенцам. Но храма больше не было, Лейн сгорел в пламени гаснущего Сердца Феникса, а единственные птенцы, которые у меня есть — два ребёнка, едва контролирующие свою силу.

— Мы проверили состояние Бориса и Елены Сергеевны, — как-то совсем уж тихо сказал Киреев. — Ваш брат в полном порядке, а в комнате вашей бабушки был обнаружен теневой монстр третьего класса.

— Монстр? — переспросил я, вспомнив, что отправил Гроха к Юлии Сергеевне. — И что с ним?

— Не переживайте, ваша бабушка разобралась с ним, — проговорил командир гвардии, затихая с каждым словом. Наверное, на моём лице было очень уж говорящее выражение. — Она как очнулась, сразу же и ударила чем-то тёмным в тварь. Вот уж правду говорят, что маги не стареют, а становятся сильнее.

— Грох! — позвал я питомца. Ответом мне стала тишина. — А ну быстро отзовись!

— Мы весь особняк уже сверху донизу проверили, — продолжил Киреев, не замечая того, что я не особенно рад новости о победе над теневым монстром. Зря что ли я столько силы в него зарядил от Смертельного Исхода, да ещё и сам лично её переработал для кутхара? — Больше никаких лазутчиков, шпионов, наёмников и лишних людей тут нет.

— Молодцы, — процедил я сквозь зубы, не заботясь ни о тоне, ни о том, что повторяюсь. — Хоть с обходом справились — уже хорошо.

— Целителя я уже вызвал, ваше сиятельство, — тихо добавил Киреев. — А вот что теперь делать с этим телом, я и представить не могу.

— О чём ты? — я глянул на воздушника и не увидел ничего примечательного, кроме разве что первоклассных артефактов, которые теперь стали моими.

— Знаю я, кто это такой, — Киреев кашлянул в кулак. — Да все знают, если уж на то пошло.

— И кто же этот человек, что пробрался в спальню моей сестры и хотел убить её? — спросил я, поднимаясь на ноги.

— Незаконнорождённый сын князя Давыдова, — пояснил командир гвардии. — Таких у князя больше дюжины было, но этот — самый опасный и ценный для него. Цербер, что зубами перегрызает глотки неугодным князю людям. Ходили слухи, будто Давыдов даже признать его хочет… в общем, просто так он убийство своего любимчика не оставит.

— И что с того? — рыкнул я, сжав зубы и сдерживаясь, чтобы не заорать от боли. — К Давыдовым у меня и до этого были претензии, а уж теперь и подавно.

— Но это княжеский род… — попытался переубедить меня Киреев.

— Плевать. Хоть князи, хоть короли — я не прощу того, что они посмели угрожать жизни моим близким, — я