Мракобесие и отвага - Александр Павлович Быченин

и от защитной снаряги, и от оружия отказался! Доб-ро-воль-но! Сейчас бы какой-нибудь мокасин с плюсами на силу и ловкость, например, пришёлся бы очень кстати! Или там, не знаю, ботинок со шпорой! Но нет же, к чему такие траты? Да и внимания так не привлеку! То есть просчитался, но где⁈

Ладно, хрен с ним, с самоедством! Позже унынию предамся! А пока, получается, наиболее уязвимая цель из всей троицы — это Шарик, друид-оборотень. Собака сутулая, с-сыбаль! Эльфку-охотницу подкараулить нечего и думать, а этот, вон, в псину обратился и с азартным лаем за мной гоняется! Да ещё и норовит зубищами куда ни попадя вцепиться! Как там, у классиков? «Но собака дяди Вани не дремала, она не спала и всё осознавала…» То есть, предпочтительно в задницу — куда я с откушенным куском «булки» убегу? Правильно, никуда! Так что без обид, блохастый, но ты сам определил свою судьбу! Осталось лишь придумать план… всё, придумал!

Как вскоре показала практика, план был… как минимум, хороший. Не такой надёжный, конечно, как швейцарские часы, но зато имел все шансы на успех. Вернее, имел бы, доведись мне схлестнуться с друлём один на один. А так… сами понимаете! Тем не менее, Шарика я всё же подловил: сделал вид, что подвернул ногу, изрядно замедлившись, и, когда он уже с радостным воем на меня напрыгнул, изобразил кунштюк, некогда подсмотренный у Элис — героини фильма «Обитель зла». Ну, помните, тот момент, когда она освежёванного ротвейлера ногой отоварила прямо в прыжке? Я примерно так же и поступил. То есть, уловив момент, заскочил на древесный ствол, крайне удачно расположившийся прямо по курсу, взбежал по нему вверх на пару шагов… и, оттолкнувшись на последнем, с развороту втёр с правой ноги роскошнейший долио-чаги! Моя ступня и псячья морда пришли в соприкосновение, но в плюсе остался лишь я — псину в буквальном смысле снесло с траектории и швырнуло на соседнее дерево, о которое она и гробанулась прямо хребтиной! Ну и на земле мы оказались почти одновременно, только я на своих двоих, а друль ещё и боком приложился, переломав дополнительно рёбра. Скулёж стоял — моё почтение! Ощущения здесь притуплены, но, когда так навернёшься, всё равно приятного мало. Я даже не удержался и расплылся в кровожадной ухмылке. А потом ещё и руки победно вскинул — мол, вот я тебе сейчас! Тут и осталось-то, с разбегу пенделя по мордасам выписать, и, считай, дух выбит! То есть у «аграриев» минус хил! А там, глядишь, ещё потрепы…

— Чвак! — сказала стрела, вонзившись мне точно в сердце.

В глазах аж потемнело, а от накатившей слабости я едва не рухнул на колени — наверняка крит! Да и, судя по кровавой пелене перед глазами, здоровье ухнуло ниже тридцати процентов… ещё одно попадание — и пиши пропало! Мне даже интересно стало, дострелит меня лучница, или как?

Дострелила, хе-хе. Правда, не до конца: всадила по стреле в плечи, плюс третью — в правое бедро, в мякоть.

— Чанк! Чанк! Чпок!

И всё. Обезножил. Всё ради того, чтобы я таки рухнул на колено. А ещё у меня руки отнялись, и всё, что я мог, это со спокойствием обречённого наблюдать, как Дубыня вразвалочку приближается ко мне, по пути убирая щит за спину, а меч в ножны. Тяжело бронированный латник. Ну и что он мне сделает, без оружия-то? Как оказалось — многое. Вы даже не представляете, сколько вариантов у меня в голове промелькнуло, с моей-то профдеформацией! Но, на моё счастье, «воен» ограничился смачнейшей оплеухой мне прямо по мордасам! Собственно, для этого меня и обезножили — чтобы кхазаду прыгать не пришлось. А с учётом латной перчатки, вполне себе проканавшей за кастет, ничего удивительного, что у меня попросту «выключился свет»…

* * *

… в себя я пришёл не где-нибудь, а на деревенском погосте. И отнюдь не в призрачном виде, в каковом можно было добежать до места смерти, не рискуя повторно попасть под раздачу вплоть до момента воскрешения. Нет, я уже сразу тут, на кладбище, целостной тушкой очутился. Видимо, по той причине, что из меня никаких трофеев «аграриям» не перепало, то есть не образовалась точка привязки. Ну и ещё расстояние могло сказаться, как по мне. Но это всё лирика.

Главное же заключалось в том, что кое-кто — не будем показывать пальцем, поскольку вон он, сидит неподалёку и укоризненно покачивает головой! — оказался прав. Целиком и полностью. И от осознания этого прискорбного факта хотелось ругаться последними словами. Чего я себе, конечно же, не позволил, лишь пожал плечами да скорчил виноватую рожу: вот ведь оно как сложилось!

Зато про себя буквально возопил: долбаный пастор Шлаг! То есть Шпак! Тьфу! Шварц! Таки накаркал! Разговор наш состоялся не далее как позавчера, но мне этих трёх игровых сессий, считая сегодняшнюю, с лихвой хватило, чтобы убедиться в правоте эксцентричного кхазада. Почему эксцентричного? А какой ещё кхазад посвятит себя магии смерти с конечной целью… врачевать страждущих⁈ Нет, вы только вдумайтесь: тёмный жрец-лекарь! Тот ещё оксюморон!

Спрашиваете, о чём это я, да ещё и в такой момент? Да так, о своём, о геймерском! Как выяснилось, информации к размышлению Йозеф Шварц мне подкинул довольно много. Вот только я ею не воспользовался от слова совсем. Что с моей стороны, конечно же, крайне опрометчиво! Жаждете подробностей? Извольте! Только для этого нужно вернуться в позавчера, аккурат в тот момент, когда рекомый персонаж вышел из леса — с моей, между прочим, кошкой на руках! — и отрекомендовался в той самой форме…

* * *

— Унд я-а-а ист будете, юнгеман? — повторил гость, так и не дождавшись от меня реакции.

Я имею в виду, адекватной. Так-то у меня глаза на лоб полезли, конечно же. И в зобу дыханье спёрло. Ну и на «хи-хи» пробивало, из-за чего пришлось приложить порядочные усилия, дабы не показаться в чужих глазах припадошным. Или, что ещё хуже, юродивым.

— Э-э-э… зовите меня Хворый, — отмер, наконец, я. — Изя! Изенька! Изюлька!

— Извиняйт! — возмутился Шварц. — Ихь бин Йозеф! Допускайт Йося, нихьт Изя! Это, вообще-то, цвай гроссе разницы! А вы таким невежеством больно раните моё сердце, юнгеман! Я-а-а, натюрлихь!

— Да это я не вам! — отмахнулся я. — Изольда! Изольдушка моя! Кис-кис-кис!..

— Мя-а-а-а!

— Дас ист ваш питомец? — догадался гость. — Рихьтиг? А я-то всё удивляюсь: откуда здесь, посреди леса, и вдруг такая краса? Да ещё и напуганная? Насилу успокоил! Учтите, юнгеман: так к петам относятся только полные