Клыки на погонах - Владимир Михальчук

Подозреваю, что этот запах очень неблагоприятно повлиял на моего подчиненного.

— Почему же? Да народ кучу денег будет платить, чтобы здесь оказаться!

Я молчу и думаю о том, как бы проверить у Наследиева температуру.

— Пятиминутная прогулка сими грязными улочками, — хрипит Ходжа, — и проходит любой насморк! Любой гайморит! И, есть мысль, даже астматические заболевания.

— Лучше думай на тему оперативного задания, — ворчу на него.

Я уверен, что из подчиненного не получится доктор. Первый же пациент после такого "лечения" удавит его своими собственными руками. Если переживет, конечно, подобную процедуру.

— Дышите ртом — так легче, — советует король.

Он ступает себе вперед, гордо задрав голову. Ему хорошо — всю жизнь провел в этих местах.

Когда мы проходим вблизи площади, Эквитей напрягается. Я догадываюсь, что творится в душе монарха.

Вернулся в родной город, свои владения, и тут — на тебе. Никто не ждет, тебя уже похоронили. Мало того, некоторые умники платят деньги страже, чтобы предположение о мертвом короле оставалось правдивым. На тебя нападают твои же подданные.

— И это после того как оказалось, что твоя жена — брехливая паскуда, а войско бежало в страхе, — шепчет Эквитей. — Порву Герта! Чтобы его дворняги съели…

Впрочем, владыке Преогара удается держать себя в руках. Мне определенно нравится этот старик! Даром что простой человек. Вон как жизнь его швыряет — а он все держится.

Воздух колеблется вместе с нотами поминальной песни. Жители столицы поют ее уже в который раз. Я даже ухитряюсь запомнить несколько куплетов. Мне начинают нравится местные обычаи. Еще ни в каком другом мире не слышал, чтобы похоронные мотивы напевали в веселом угаре.

"О, горе, свет, несчастье, свет,

По что ты нас покинул?

Пускай бы жил ты сотни лет,

Ан нет — уж ноги двинул…"

Многоголосная песня реет над городом. Пьяные вопли и визг распутных женщин создают ей еще более обидный аккомпанемент.

— Повешу Трупсия, — скрипит зубами Эквитей. — Как он посмел про меня такое написать?

— А вы думали, ваше величество, — не сдерживаюсь я, — что о вас будут скорбеть до Последнего Страшного Судилища?

— Что такое этот последний суд? — интересуется монарх. Видимо, пытается не отвлекаться на обидные стишки.

Я беру его под локоть и увожу подальше от поворота на площадь. По дороге рассказываю о том, что в большинстве миров (а в его понимании — на далеком южном материке) существует такая религия. Многие смертные не верят в реинкарнацию души. Они предполагают, что, умирая, попадают либо на небо, либо под землю. А когда-нибудь все миры накроются громадным медным тазом, как вот местное солнце, и случится Страшное Судилище.

Король не может понять, как это все накроется каким-то тазом и мне приходится пояснять.

— А что после этого Судилища? — спрашивает Эквитей.

— Вероятно, — задумчиво изрекаю я, — все будут счастливы.

— Занятная религия… У нас каждый человек должен прожить четыре жизни — по одной в каждом из Четырех Камней. А затем…

— Очень интересно, — обрываю его. — Только давайте об этом в другой раз.

Вижу, что в глазах правителя зажигается фанатический огонек. Вот почему этот епископ Шрухан пользуется таким влиянием на Эквитея. Лично я не слишком религиозный оборотень. Не то, что Трешка, протирающий колени на каждом предвечернике. Мне теологические диспуты ни к чему. Проще затеять какую-нибудь драку или засадить очередного геройчика за решетку. Ну, или задание выполнить в крайнем случае.

Вслед нам звучат нестройные напевы поминальной песни:

"Вернись, наш свет, куда ты, свет?

Ну как мы без тебя?

Ах, да! Ах, да! Найдем ответ —

Другого короля…"

— Мы пришли, — спустя какое-то время сообщает монарх.

Мы стоим около стены высокой башни. Она является пристройкой большого белокаменного дворца. Фундамент строения далеко выдается на улицу, заблокировав большую половину прохода. Словно произрастая на мощном корню, башня напоминает многолетний дуб. Или высокую скалу на широком основании — верхушки не видно. Сквозь туман и влажную дымку городских испарений слабо прогладываются две освещенные бойницы. Они расположены на немалой высоте.

— Неужели придется переться по стенке? — вздыхает Ходжа.

Король разводит руками.

— Вход в башню только один — изнутри дворца. Астролог очень любит уединение и приказал замуровать выход на улицу.

Я оцениваю множество выступов, украшающих башню. Они словно спираль поднимаются по стене, их ряды теряются в темноте.

Воспользоваться "притяжением" Карателей сегодня больше не удастся. Они должны накопить магической энергии для следующих манипуляций.

— Подождите нас здесь, ваше величество. Мы взберемся к астрологу и спустим веревку.

Эквитей согласно кивает. Ясное дело: не в королевских обычаях карабкаться по стенкам.

Потерев ладонью о ладонь я первым хватаюсь за выступ. Ходжа следует за мной, когда мне удается преодолеть первые десять метров. Правильно делает. Если сорвусь, будет меньше шансов, что задену его. Возможно, и не разобьюсь насмерть, но покалечиться не желаю.

И что за дурацкие мысли лезут в голову? Возвращается боязнь высоты… Надо будет пойти к штатному психологу. Совершенно не берегу себя на этой оперативной службе!

Снизу доносится шорох. Король таки не выдержал и полез следом за нами.