На чужой войне 2 - Ван Ваныч

Спрашивается каким ветром надуло Слизняка в замок де Люньи- попутным, конечно же. В последнее время, как упомянутый человечек заметил, что стал лишним в окружении принца, и ему перестали доверять, так и начал искать этот самый “ветер”. А после неудачного мятежа, когда господин подыскал ему замену- некоего Антуана (сынок одного из облагодетельствованных купцов из Турню) — это стремление только усилилось.

Слизняк, чувствуя, что над головой сгущаются тучи- будто бы по причине языка без костей (что он с негодованием отвергал), принялся искать другие возможности, желая снова стать полезным, — терять “хлебное” место очень не хотелось. И тем более не хотелось- при одной только мысли спина покрывалась холодным потом- брать снова оружие в руки и вставать в опостылевший строй, — он уже давно для себя определился, что это не его стезя.

Кто ищет- тот всегда найдёт: едва Его Светлость убыл со своими головорезами на север, Слизняк нашёл способ попасть в историю. Я бы даже сказал- вляпаться… На него вышел некий бенедиктинский монах по имени Трюдо- как он сам представился- и предложил поучаствовать в интриге, уверяя, что будет та не во вред принцу, а вовсе даже наоборот- пользу огромную принесёт. И делать-то почти ничего не надо, как только свести этого Трюдо с дамой де Люньи в удобное для последней время, то есть тет-а-тет, — ну, вы понимаете почему. Какая может быть польза Его Светлости от того, что за его спиной кто-то и о чём-то будет договариваться, Слизняк не подумал. Он вообще старался думать как можно меньше, полагая это излишним и вызывающим головную боль, предпочитая полагаться более на инстинкты, которые- в отличие от мыслей в голове- редко вступали в противоречие с его тонкой душевной организацией, — и в тот момент они подтолкнули на согласие, в надежде воспользоваться шансом вернуть полагающееся ему по праву- как он считал- место возле принца. А, быть может, и достичь большего…

Похлопотав же перед благородной дамой де Люньи, отъехавшей в свои владения тотчас вслед за убытием принца, с просьбой об аудиенции представителю неких бургундских знатных семейств, он совершенно не подумал, что это может сеньоре не понравиться. Очень сильно, с неприятными последствиями для него- вплоть до летальных… Так бы и случилось, но… в данном случае так совпало, что Маргарита сама желала примирения с теми, от кого себя никогда не отделяла.

Она была благодарна, конечно, принцу за помощь и поддержку, но будущего в этих отношениях совершенно не проглядывалось. Его Светлость по-прежнему не желал принимать истинную веру, оставаясь схизматиком- на что постоянно упирал отец Бартоломео во время исповеди, намекая на недостаточную самоотверженность в вопросах веры, что, кроме всего прочего, ставило крест на всех её матримониальных надеждах. Поставив на роль вечной любовницы, что в рамках её воспитания означало определение в категорию падшая женщина. Упёртость принца в вопросах веры- в её понимании- отдаляло их обоих от привычного ей дворянского общества, создавая условия вечной войны. Ей казалось- и этот мираж искусственно поддерживался исповедником- что только вопросы веры стоят между принцем и бургундской знатью. Не такого она хотела…

И потому, несмотря на первоначальное желание крикнуть стражу и выкинуть не весть что о себе возомнившего слугу, согласилась на эту тайную встречу. А теперь вынуждена была лицезреть две крысиные физиономии, растянувшиеся в угодливых улыбках…

Дождавшись, когда за слугой захлопнется дверь, она немедленно потребовала у монаха:

— Кто ты такой? Кто послал? Отвечай!

Тот снова склонился в поклоне:

— Сеньора, прошу вас, не воспринимайте меня как врага- я прибыл с наилучшими известиями…

— Немедленно отвечай!

Монах со вздохом ответил:

— Как пожелаете, сеньора. Меня зовут Трюдо, я- бенедиктинец из монастыря Сен- Пьер. Прибыл из Шалона…

— От Роберта?!

— Не только… Сеньора, позвольте обрисовать создавшееся положение, и выходы из него… для вас.

На этот раз Маргарита промолчала. Лишь глубоко вздохнула, пытаясь освободиться от внутреннего напряжения- в таких вопросах она обычно полагалась на Даниэля, решившись же на встречу, всего страшилась- и, чуть погодя, кивком разрешила монаху продолжать.

— Благородный герцог Бургундии Филипп не потерпит захвата чужаком и схизматиком своих земель. И, когда закончится распря нашего благочестивого короля с королём Наварры, Карл Пятый непременно поддержит в этом своего единоутробного брата- долго ли, вы полагаете, выстоит ваш принц против объединенных сил Валуа?

Никто ему не ответил- это, что называется, был риторический вопрос. А отец Трюдо между тем продолжал, сменив тон с торжественного на елейно-убеждающий:

— Но у вас, сеньора, есть выход. Вы, в отличие от принца, не чужая этим землям. Герцог готов признать право фьефа за вами и вашими потомками на сеньории Люньи и Бисси, но на определённых условиях…

— Вы предлагаете мне предать Даниэля? — неприятно удивилась Маргарита.

— Ну, что вы, сеньора, какое предательство- вы просто должны убедить принца: либо принять истинную веру и стать верным вассалом великого герцога, либо- под угрозой уничтожения- навсегда покинуть Бургундию. Думаю, это и в ваших интересах, госпожа…

— И чем это отличается от предательства? — с горечью вопросила Маргарита. Но… это был ещё один риторический вопрос.

--

Ветвистое яркое дерево на мгновение разорвало угольно-черный горизонт, и через несколько секунд до меня донёсся грохот. Такого не услышишь ни на одном поле боя- это природное, и оно своей демонстрируемой мощью захватывает дух. Я прикинул: судя по времени прохождения звука, до эпицентра не более километра- это может стать чревато, — забеспокоился и дернулся было на выход из шатра. Но едва сделал шаг, как хлынул настоящий тропический ливень, совершенно закрыв обзор- будто небо обвалилось. Вытянул руку наружу, ощутив упругие струи дождя, и… передумал выходить. Что я нянька всем? Взрослые ведь люди- должны и сами позаботиться…

Беспокойство моё связано с наличием в лагере большого количества пороха, оно хорошо упаковано в бочонки, залито воском, но глядя на мощь природы, почувствовал всю тщетность своих попыток предохраниться от её воздействия. И потому возникло спонтанное желание найти Поля и ещё раз всё проверить, но и дождь остановил, и мысль- так и до обид, по поводу недоверия, — недалеко.

Чуть отступил от входа- чтобы капли не долетали- и продолжил любование стихией. Как известно, текущая вода- это один из видов движения, которым человек может наслаждаться вечно. Наряду с горящим огнём и работающими людьми.

Вскоре горизонт чуть посветлел, дождь перешёл в фазу "накрапывает", и я смог разглядеть башни Эврё, в окрестностях которого мы стоим лагерем. Уже два месяца- со времён