Часовые I. Марс наш! - Эдуард Павлович Поляков

И это нужно было как-то решать.

— Именно, мой друг! Именно! Ты управляешь кислородом! А он не только катализатор горения, но и… Смекаешь? — чувствуя, что заврался настолько, что стал похож на одного пирата с птичьим прозвищем, в его стиле подмигнул я парню.

Парень кивнул, хотя на самом деле нихренашеньки он не понял. Впрочем, как и я. Но нести всякую пургу на пафосных щах я учился у самого Пелевина!

Как рождаются подобные фрагменты в книгах? Автор предлагает читателю незамысловатую, но эффектную идею, а эрудированный читатель сам находит в ней глубокий смысл! Именно так миру являются цитаты, вроде Коэльо, Кастанеды.

Ну или Паши Техника.

В момент, когда я произнёс свои последние слова, меня окружали не только Каннибал, но и Андромеда с мужем. Если Алёна была в приподнятом и радостном настроении, то Йотун, напротив, мрачен и угрюм.

— Кислород не только лишь кислород? — с хитрецой подмигнула мне Алёна. — Ты садишь в голову мальчика крамольные мысли…

Я усмехнулся.

— Факир — парень деятельный! Пусть поломает голову на досуге, глядишь, что путное и выйдет.

Артемида выразила своё недовольство, закатив глаза. Я снова улыбнулся, а Йотун, воспользовавшись моментом, когда его супруга отвлеклась, кивнул в сторону, приглашая меня на приватную беседу.

— Mэлс, ты это с каких пор куришь? — задумчиво спросил Савелий, когда мы отошли за жилой модуль. — Да и марка какая-то Лимитед Де… Заграничная что ли?

Вот тут он прям напрягся.

— С недавних пор курю, — наоборот отмахнулся я. — А сигареты — сувенир с Земли 505.

— Из каких пор Сумрак занимается контрабандой? — тут его тон приобрёл уже менторский окрас.

Савелий был старше меня лет на восемь, и видимо, имел привычку поучать несмотря на то, что я официально был его начальником.

— Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, — резко осёк я его. — У тебя и самого, напомню, не всё так просто. Но я ведь не осуждаю.

Укол в сторону незаконнорождённого сына, плода любви его и аборигенки с мира «Терра Нова», был конечно жестоким, но необходимым. Пусть лучше Часовой Йотун думает над своими залётами, чем пытается уличить во мне самозванца.

— Так что у тебя за разговор? — я вернул Йотуна к главной теме. — Смотри, последний рабочий день закончен, Артемида вон как мечется — уже и чемоданы наверное собрала!

— Да… — рассеянно пробудил он. — О чём я хотел с тобой поговорить…

Чувствовалось как ему тяжело найти первые слова.

— Не знаешь с чего начать? — стряхнув пепел спросил я.

Йотун кивнул.

— Начни с главного.

Но оказалось, что это не так просто. Поэтому Савелий, наклонившись, извлёк из-за голенища сапога фляжку монументальных размеров и сделал из неё пару двухведерных глотков.

Вот жук! А ведь я перед выступлением просил у него наркомовские сто пятьдесят. Зажал. Или побоялся при всех признаться.

В отличие от Артемиды!

И о чудо! Здоровяк вопрошающе протянул руку к пачке с угрожающей надписью «Импотенция», мол, угости. Я молча протянул ему пачку, но от зажигалки Йотун отказалЧасовой поднёс к лицу свой «Гант», и в сгущающихся сумерках заалел второй малиновый огонёк.

— Хотел поговорить. За Иная…

Я молчал, давая ему продолжить, и выдохнув сизый султан дыма, великан продолжил.

— Давно хотел тебе рассказать, но как-то всё… — грустно усмехнулся Йотун. — Боялся, что ли. Но теперь, когда всё так повернулось, ты имеешь право знать как так получилось…

Инай…

«Как же они все… другие, эти люди с Земли 1», — думал Инай, покачиваясь в гамаке и наблюдая за лагерем, который не засыпал даже после захода солнца.

А лагерь, организованный прямо на площадке базы Часовых, и не собирался засыпать. «Вот же странные эти пришлые!» — повесив свой гамак в четырёх метрах над остальным лагерем, продолжал думать про себя парень. Для него, как для аборигена мира Терра Нова, ночёвка поблизости с землёй казалась дикостью. Стоит только уснуть, только расслабиться, поддавшись ложному чувству безопасности, как какая-нибудь тварь обязательно заползёт к тёплому телу. А стоит её чуть-чуть придавить, переваливаясь с одного бока на другой, — обязательно укусит!

И хорошо ещё, если это будет какая-нибудь безобидная медведка или сколопендра. А ведь на тепло человеческого тела может приползти и тамама — небольшая по местным меркам змейка. Её яда, правда, хватит, чтобы отправить в Туманную Долину все две сотни этих странных людей, которых отец называет непривычным словом «студенты».

А ведь помимо мелких змей и полуметровых сколопендр есть ещё и ночные ящеры! Поэтому парень, выросший в настоящих, не каменных, джунглях повесил свой гамак повыше — меж опорных столбов ограждения. Прямо над головами напарников, которые расстелили спальные мешки прямо на земле.

А еще Инай вспоминал свой самый счастливый день в жизни — сегодняшний день! И для него, аборигена с Земли «Терра Нова», выросшего в маленьком племени близ вулкана Турал, стойбище «Массква» из родного его отцу мира «Земля 1» казалось воспоминаниями из сна.

Из вещего сна.

Вспоминая свою предыдущую жизнь, Инай не знал, грустить ему или радоваться. Ведь там, где-то в дневном переходе отсюда в землянке всё ещё горит огонёк жировой лампы, и мать как обычно ждёт своего внезапно повзрослевшего сына.

И Инай бы вернулся! Если бы мог…

Но его изгнали из племени. Изгнали незаслуженно. Будто молодой парень, который должен был стать следующим «Говорящим с духами», впал в немилость нового вождя. Забур, сын Зарана, обозлился на паренька, причём Инай даже не знал за что! Но мама попросила терпеть, и парень терпел.

Ровно до последних дней. А три ночи назад Забур с шестью своими лучшими воинами, как будто одного вождя против пятнадцатилетнего мальчишки было недостаточно, ворвался в их хижину.

Жестоко избив парня на глазах у матери, они просто вышвырнули его из стойбища. А напоследок пообещали, что если он ещё раз вернётся, то отправится в долину предков вслед за предыдущим шаманом! Вместе со своей несчастной матушкой.

И эти воспоминания злили только-только входящего в возраст мужчины парня. Про себя он давно решил, что скоро вернётся! Вот только накопит силы, чтобы вызвать Забура на суд поединком!

Но чтобы стать сильнее, нужно сначала выжить. Пусть даже с помощью отца, которого он никогда прежде не видел. Лишь иногда слышал от матери имя, которое она иногда произносила шёпотом.

«Йотун», — скрипнув