Темный паладин. Сборник - Василий Михайлович Маханенко

Вся группа магов двинулась за Ользаром, желая покарать нерадивых охотников, и я понял, что лучшего момента для обучения мне не найти. Если не сейчас, то уже никогда. Я сидел на высоте трех метров, поэтому глубоко вдохнул, прогоняя страх, и прыгнул в сторону учителя. На комфортный спуск у меня не было времени.

Удар о землю едва не вышиб из меня весь дух, но на остатках сохранившегося сознания я прыжком преодолел разделяющее меня и учителя расстояние и выпалил скороговоркой:

– Я хочу прикоснуться к мудрости и обучиться использованию атакующих способностей класса!

Прогресс обучения: Вы достигли 4 из 10 учителей

– Ты нетерпелив и резок, рекрут, – ухмыльнулся старик, стоило окружающему пространству измениться. – Возникает чувство дискомфорта, когда мне не дают произнести приветственную речь…

– Вы же прекрасно знаете, почему мне пришлось так сделать, – ответил я, рухнув на траву. Нога болела и опираться на нее не было никаких сил. Видимо, паркурщик из меня получится не очень.

– Знаю, оттого и позволил затеряться вне времени. Нам не очень нравится, что делают маги.

– Жребий выбрал паладинов в качестве жертвы, – наугад бросил я. – Вот они и рады стараться.

– Жребий всегда выбирает кого-то в жертву, но это не значит, что все должны ему слепо следовать! – парировал старик. – У каждого должна быть своя голова на плечах! К тому же кто назначал магов экзекуторами? Наместник? Что-то я в этом глубоко сомневаюсь.

– Зачем вообще выбирать кого-то в жертву? – пробурчал я, стаскивая стальной сапог. Нога опухла, словно я ее подвернул. Этого еще не хватало!

– Я не уполномочен обсуждать решения основателей, – отрезал старик. – Воспользуйся исцелением, с таким повреждением обучение затруднительно.

– У меня нет лечения, – пробурчал я, вспомнив же слова Дитриха, взявшего себе в качестве артефакта штандарт, дополнил: – Разве паладины могут лечить?

– Почему нет? – удивился старик. – Лечить могут все, даже охотники или убийцы. Лечение вообще не связано со способностями. Разве ты этого не знаешь?

Я отрицательно замотал головой и тут же облегченно выдохнул – мне удалось найти позицию, при которой нога не болела. Пускай со стороны я выглядел забавно, мне важнее было отсутствие пекущей боли. Старик помолчал с минуту, что-то соображая, после чего решил, что краткий экскурс в физиологию игроков не превышает его полномочия.

– С точки зрения физиологии игроки мало чем отличаются от НПС. Никаких полос жизни, уровня здоровья и прочей мишуры. Мы целы и неделимы. Именно поэтому лечить может любой игрок, имеющий в своем арсенале таблетки или микстуры. Да, эти препараты действуют на игроков так же, как и на НПС, – лечить обычную простуду магией высшего порядка глупо и непродуктивно. Единственный класс, обладающий магическим лечением начального уровня, – жрецы. Но даже и они не могут вылечить других игроков – только себя. Повторюсь, пожалуй, – магически лечить другого игрока можно только магией высшего порядка, доступной очень узкоспециализированным игрокам с соответствующим артефактом. Всех остальных лечат так же, как и НПС, – лекарствами. Главное отличие игроков от НПС заключается сугубо в личной или классовой прочности. Нетренированные люди, такие, как ты, при падении с трех метров подворачивают себе ноги, ломают ребра и вообще чувствуют себя крайне неуютно. При этом такие же нетренированные вампиры не заметят этого незначительного прыжка, даже рухнув головой вниз.

– Получается, что если игроку оторвет ногу, ее назад уже не пришить? – нахмурился я. – Вряд ли она вырастет от употребления таблеток.

– Ты забываешь о перерождении, во время которого игрок полностью обновляется. Но если кому-то жаль уровней, то да – придется хромать всю оставшуюся жизнь. Вспомни того же Гефеста. Однако ты говоришь о граничном случае, где действительно необходимо перерождение. В обычной же практике все заболевания игроков прекрасно лечатся эльфийской мазью. В лечении эльфы продвинулись так далеко, что буквально вытаскивают с того света как НПС, так и игроков. Некоторые даже называют это магией, хотя по мне – грамотный маркетинг и использование живой воды. Я полагал, у тебя есть с собой флакон.

– Откуда?

– Еда же у тебя откуда-то взялась. Ты готов к обучению?

Я пошевелил ногой, и вроде затихшая боль вернулась с новой силой. Пришлось отрицательно мотать головой, тяжело вздыхая. Видимо, сидеть здесь мне долго…

– Жаль… Что же, подождем. Время у нас не ограничено.

– Предлагаю скоротать время разговором на нейтральные темы, – забросил я удочку. – Вот, к примеру, интересно, вы постоянно живете в Академии или являетесь сюда сугубо для обучения?

– Откуда бы мы знали о том, что происходит в основном мире? – ухмыльнулся старик, приняв предложение пообщаться. – Наставничество – это вмененная Игрой обязанность, которую мы отбываем раз в месяц. В остальное же время мы занимаемся своими делами. Единственное ограничение – внешний вид. Соглашаясь стать наставниками, мы изменяемся, навсегда теряя оболочку. То, что ты видишь, – твое представление о том, как должен выглядеть наставник, или обладающее знаниями существо, или можешь сам придумать подходящий эпитет. Для каждой расы мы выглядим по-разному. Что забавно, если бы хоть кто-то считал, что самые мудрые существа – младенцы, для него мы бы выглядели как дети. С соской, в подгузниках и лицом, измазанным пюре из брокколи. Но на уровне подсознания все почему-то считают именно стариков владельцами знаний. Мудрость, вернее, узкоспециализированная ее часть – житейская мудрость, этого – да, у стариков не отнять. Но знания… Неужели ни у кого не возникает мысли о том, что физиологически все существа устроены таким образом, что со старением мозг атрофируется, теряет часть своих функций? Старики не становятся умнее или мудрее, они становятся старше. Именно поэтому все игроки-долгожители стараются удерживать свой возраст на границе физиологического старения, ведь не у всех есть Книга знаний. Кстати, очень достойный выбор для судьи, при правильном выборе способностей она позволит принимать более продуманные и взвешенные решения.

– К вопросу о судьях, – зацепился я за больную тему. – В Игре существует некий свод правил, нарушив который игрок считается преступником? Каким образом понять, что, к примеру, игрок, убивший другого игрока, не преступник, а яростный представитель своего класса? Как Игра определяет, в какой момент стоит открывать дело, а в какой – нет?

– Никак, – улыбнулся старик. – Именно поэтому быть судьей непросто. Вы выступаете и прокурором, и адвокатом, и судьей одновременно. Как только судья знакомится с неким явлением, которое нарушает его личное представление о правильности, Игра либо сама генерирует задание, если существовал прецедент, либо предлагает инициировать собственное дело. Во втором случае шансов на правильное вынесение вердикта на порядок меньше, но