Придворный Медик. Том 3 - Алексей Аржанов

— Помогу в любом случае. Но рассчитываю, что ты пойдёшь навстречу. Нам надо многое обсудить. Причём давно, — ответил я.

— Ладно, — вздохнул Кайнелайнен и тут же вздрогнул. Каждый вдох давался ему с трудом. — Обещаю, мы поговорим. Если можешь, Павел, пожалуйста, помоги. Думал, что смогу справиться, но… Кажется, мой профиль не позволяет лечить такие раны.

Я включил «анализ» и ещё раз осмотрел тело своего коллеги. Создавалось впечатление, что мы с ним сегодня получили похожие травмы. Только я смог защититься, а он — нет.

Коршунов тоже ударил меня ровно в эту точку. В нижний конец грудины — кости, к которой крепятся рёбра. На самом конце грудины находится мечевидный отросток. Остроконечная костная структура, которая у Кайнелайнена отломилась. Ему чудом повезло, что обломок не вонзился в печень.

А такое чисто теоретически возможно. Причём часто это приводит к моментальной смерти из-за болевого шока. Ещё в прошлом мире я слышал о нескольких ситуациях, когда неумелые медики умудрялись отломить мечевидный отросток во время массажа сердца. Правда, не могу себе представить, с какой силой нужно давить на грудь в таком случае! Но факт остаётся фактом: подобные инциденты были.

— Я сначала думал, что просто отбил себе печень, — промычал Кайнелайнен. — Решил, что сам справлюсь. Всё-таки печень — это тоже по моей специальности. Но позже понял, что проблема куда хуже.

— А как ты вообще получил такую рану? Чем вас так ударили? — продолжая сканирование, спросил я. — У Тапио вообще чуть череп не проломили. Я уже залечил его кость. Но всё-таки… Откуда у вас это?

— На нас напали. Враги моего рода, — ответил Киммо. — Один из них оказался геомантом. Мне… В общем, в мою грудь бетонная глыба прилетела.

— Это многое объясняет, — кивнул я. — Оно и заметно!

Итак, я собрал достаточно клинических данных. Можно приступать к лечению. Итого у Киммо сломано три ребра и грудина. Мечевидный отросток вот-вот воткнётся в печень.

Общее состояние у него тоже неудовлетворительное. В кровь струится адреналин, сердце колотится, дыхание поверхностное. Полноценный вдох и выдох сделать не может. Оно и неудивительно! К рёбрам и грудине крепится дыхательная мускулатура, без которой поддерживать здоровый цикл «вдох-выдох» невозможно.

— Приготовься, Киммо. Будет больно. Очень, — уточнил я. — Постараюсь отключить большую часть болевых рецепторов, но тебе всё равно придётся тяжко.

Кайнелайнен кивнул, стиснул зубы.

Я мог предложить ему обратиться в императорскую клинику. Там бы ему вкололи болеутоляющее или ввели Киммо в наркоз. Но я понимал, что финн на это не согласится. У него есть причины, по которым он избегает клинику. Поэтому он вынужден зализывать раны здесь — в нашей квартире.

И кроме меня никто не сможет ему помочь. Хотя и нашу с ним связь крепкой не назовёшь. Мы не успели хорошо друг друга узнать. Но в одном Киммо прав. Как-то он обмолвился, что мы с ним похожи. И теперь я начинаю понимать, что сходств куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

— Готов? Вправлю обломки, а затем восстановлю костную ткань. На счёт «три»…

— Готов-готов, — нервно закивал Кайнелайнен.

Я досчитал до трёх, а затем влил огромное количество лекарской магии в костную ткань Киммо. Он взвыл от боли, но на крик не сорвался. В этот момент дверь в комнату распахнулась, на пороге появился Тапио.

Проклятье! Быстро же он проснулся. Видимо, у него хорошо развит контроль над собственным телом. Изначально я планировал, что он проспит несколько дольше.

Так… А теперь он вновь прёт на меня, как разъярённый бык. Похоже, придётся снова усыплять.

— Стой, Тапио! — на выдохе вскрикнул Киммо. — Павел мне помогает. Не вмешивайся.

— Он меня вырубил, — процедил сквозь зубы Тапио. — Простите, господин. Я не смог его удержать.

— Ничего, будет нам обоим уроком! — усмехнулся Киммо. — Нельзя недооценивать лекарей.

— Всё, повреждений больше нет, — подытожил я и отключил поток лекарской энергии. — Можешь попробовать встать.

— Надеюсь, что пополам не переломлюсь, — пробурчал финн и аккуратно поднялся с кровати. — Спасибо, Павел… Вроде всё в порядке. Двигаться могу!

— Тогда двигайся на кухню. И ты тоже, Тапио, — предложил я.

— Ты не можешь мне приказывать, — хмыкнул телохранитель.

— Да, не могу. Зато могу предложить примирение борщом. Как тебе такой вариант?

На улице уже глубокая ночь. За окном — непроглядная тьма. Ни одно окошко в императорском дворе не горит. Только нам одним не спится. Вместо того, чтобы отсыпаться, сижу на кухне с двумя финнами, уплетающими разогретый борщ!

— Ох… — отставив пустую тарелку, выдохнул Киммо. — Ты был прав, Павел. Шикарное блюдо. Прямо-таки достойное императора! Может, тебе всё бросить и напроситься в его личную кухню?

— Спасибо за комплимент, — сдержанно кивнул я. — Но обсуждать сегодня мы будем не борщ. Рассказывай, Киммо, кто вас так подрал?

— Начинать придётся не с этого, — поджал губы финн. — Для начала мне придётся рассказать тебе, кто я такой на самом деле.

— Оно того не стоит, господин, — сделал замечание Тапио.

— Да, не стоит, — подтвердил я. — Потому что твоё настоящее имя я уже и так знаю.

— Ч-что? — оторопел Киммо.

— Лаури Хильдегард Кекконен, — произнёс я. — Принц Королевства Финляндия.

Я почувствовал, как начало возрастать напряжение в комнате. Тапио сжал кулак, и в нём закипела магия.

— Тебе придётся объясниться, Павел Булгаков, — заявил телохранитель. — Если бы ты не накормил меня борщом, я бы уже давно тебя по стенке размазал.

Впервые слышу, чтобы Тапио выдал столь длинную реплику. Обычно он немногословен.

— Тапио, успокойся, — велел Киммо или Лаури — чёрт знает, как его теперь называть!

— Повторюсь, опасности я для вас обоих не представляю. Вы хорошо скрылись. Никто даже не догадывается, что у нас в клинике уже целую неделю работает принц. Но я это понял очень быстро, — улыбнулся я.

— Что меня выдало? — нахмурился Киммо.

— Загибайте пальцы, Ваше Высочество, — усмехнулся я. — Меня хотят представить финскому принцу, поскольку у нас обоих есть предрасположенность к «магическому анализу». Сразу после того как всплыл этот факт, ты настоял на том, чтобы я стал твоим проводником по миру местной медицины. Ты упоминал, что мы похожи.