Из пепла к славе 1-6 - Оксана Кас

количеством снега, будто отдыхает на Северном Полюсе… потом оказалось, что за снегом ему пришлось подниматься в горы. После новости о трехдневном карантине Хэвона, Юджин вынужден был возвращаться в одиночестве и раньше запланированного, потому что боялся опоздать на съемки своей дорамы. Ему повезло — трехдневный карантин действовал недолго, позже он стал более длительным. Инсону, который гостил в Великобритании у папы, в этом плане не повезло: его заперли в отеле на неделю.

Сначала казалось, что карантинные ограничения в Корее достаточно строгие — маски, тотальная слежка, постоянные ПЦР-тесты… но уже в марте стало понятно, что это работает: заболевших в стране немного, а большая часть заведений остаются открытыми. Запретили массовые мероприятия, в кафе и ресторанах потребовали увеличить расстояние между столиками и уменьшить наполняемость зала. Часть офисных сотрудников перевели на удаленку, но это не было повсеместным явлением. Не работали музеи, закрыли некоторые торговые центры, спортивные центры и бассейны. Ну, и школьников перевели на дистанционное обучение. При этом люди свободно гуляли в парках, занимались спортом на открытых площадках, посещали кафе и даже ночные клубы.

Был, правда, одна неожиданная сфера, которая стала работать медленнее: суды.

Заявления Дана и Арин были переданы в суд еще в первой половине февраля, но слушания постоянно переносили. Если бы Дан знал, что суд не состоится и в начале марта, он бы, возможно, полетел с папой в Нью-Йорк, повидаться с семьей.

И вот, март близится к завершению, все парни вернулись в Сеул, а Диспатч так и не получил хотя бы финансового наказания. Как-то вечером эта тема сама собой всплыла в разговоре с Джиёном.

Они нередко разговаривали. О разном. Чаще всего о чем-то вроде политики и этики — что такое патриотизм, какой растет нынешняя молодежь и все в таком духе. Беседы вели на веранде, достаточно поздно вечером, практически перед сном.

В этот вечер Дан признался, что начинает все больше подозревать Диспатч во взяточничестве. Постоянные переносы слушания кажутся очень странными.

— Так и есть, — ответил Джиён.

Они сидели на веранде. Ну, как сидели? Как и большинство мужчин в Корее, Джиён курит. Он не самый заядлый курильщик, Дан нечасто видит его с сигаретой. Сейчас Джиен стоял у открытой двери, держа руку с сигаретой на улице, а сам оставаясь в относительном тепле. Запах табака, разумеется, все равно просачивался в помещение, но Дан не видел смысла об этом говорить.

— Так и есть? В смысле — это известно наверняка? — уточнил Дан.

— Нет, конечно. Если бы были доказательства, было бы и уголовное дело… Нынешний исполнительный директор Диспатч у нас под наблюдением, — пояснил Джиён. — И не только у нас, к слову. Под него копают сразу три структуры — мы, прокурор Шин, который ведет дело «Phoebe», и прокурор Чой, который в принципе занимается делами о взяточничестве.

Дан мог только удивленно хлопать глазами: интересный, наверное, человек — этот директор Диспатч. Три независимых структуры ищут на него компромат, а он все еще не прокололся.

— Кто он? — спросил Дан. — Этот директор Диспатч?

На веранде не зажигали свет, но он горел и на кухне, окна которой примыкали к веранде, и рядом с бабулиной теплицей. Поэтому Джиён был как будто и на виду, но эмоции на его лице не рассмотреть. Да разве можно верить его мимике? Дан вообще сомневался, что Джиён реально служил в спецназе — кажется, он всегда был частью какой-нибудь структуры внутренней безопасности или даже разведки. Дан никогда его об этом не спрашивал — понимал, что правды все равно не услышит. Сейчас Джиён с наслаждением выдохнул облачко дыма и повернулся к Дану.

— Его зовут Квон Манхук. И начать стоит с того, что он — не владелец и даже не генеральный, а исполнительный директор.

— А чем занимается генеральный? — удивился Дан.

— Ничем не занимается. Генеральный директор — владелец. Он же когда-то был главным редактором, но последние два года этим занимаются другие люди. Теоретически, их генеральный директор задает стратегию развития. Он… идейный вдохновитель. А Квон Манхук — управляющий. Именно он был ответственен за то, что данные с телефона Арин пропустили на сайт, без проверки информатора. И он настоял на том, чтобы статьи публиковали, даже когда твои адвокаты уже приехали в офис Диспатч.

— Но сужусь я не с ним, — нахмурился Дан.

Имени Квон Манхук в документах для суда нет, это Дан точно помнит.

— Именно, — ответил Джиён. — То, что я тебе сказал, его подчиненные согласились рассказать только без протокола. Они знают, что им грозит штраф, но получили обещание, что их не уволят, а штраф платить будут не они. Для твоего дела это мало что меняет, потому что и журналист с редактором, и сам Квон Манхук, скорее всего, получат одинаковое наказание. Вот только Квон Манхук очень не хотел оказываться под следствием официально. Тогда можно было бы получить доступ к его личным счетам и, если повезет, еще и к переписке… увы, его сотрудники боятся потерять работу больше, чем врать в суде.

Дан задумчиво кивнул, принимая это к сведению. Он не знал, кто такой Кван Манхук — они не были знакомы ни в этой, ни в прошлой жизни. Возможно, он узнает его в лицо, но это мало что изменит. В любом случае, у Дана нет никаких знаний, чтобы понять мотивы поступков этого человека.

— Этот Кван Манхук как-то связан с людьми в Папке?

— Не совсем, — покачал головой Джиён. — Ты же помнишь, что я занимаюсь Папкой не из-за желания прикрыть сервис эскорт-услуг? Все это связано с коррупцией, айдолы — лишь инструмент. Кван Манхук тоже как-то с этим связан, он проявил себя, попытавшись прикрыть смерть того мальчика твоим скандалом… а тот мальчик умер не сам… он мог нам рассказать что-то. Знать бы, что…

Дан печально вздохнул. Да уж, знать бы…

Их разговор прервало появление бабули. Ей уже позволили ходить с палочкой, но внутри дома она и ею не пользовалась. Вышла из кухни, неся маленький поднос, где стоял чайничек, пара кружек и блюдо с чем-то явно сладким.

— Бабуль, — с долей осуждения произнес Дан.

Они все пытались снизить уровень ее активности, но получалось так себе. Если она не копалась в огороде, то готовила разные вкусности. Перерывы делала только для встречи гостей. Вот и сейчас она вынесла на веранду японские панкейки — свежие, ароматные, которых точно не было на кухне еще полчаса назад.

— Не ворчи, — недовольно ответила бабуля. — Ворчать — это моя работа. Вот, испекла вам вкусненького. Чай, как ты