"Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32 - Александр Сергеевич Конторович

— Я не эльф, — сказал Рэй. — Разве ты поверишь моему слову? И как насчет заморозка?

Джейн оглянулась на Амальрика. Тот чуть заметно покачал головой.

— Это самое сложное волшебство из всех возможных. Без согласия эльфа мы не сможем его осуществить.

— Не сможете, — согласился Амальрик. — У вас достаточно Могущества, но слишком мало опыта в его использовании. Погода требует изощренного мастерства.

— Как я понял, лояльность Белого трона не подразумевает лояльности эльфов?

— Эльфы суверенны. Они сами определяют свою политику.

— В таком случае мое обещание не воевать с Белым троном не включает эльфов. И я не скрываю, как этому рад.

Джейн сокрушенно покачала головой.

— Снова там же! Эльфы есть неотъемлемая часть Совета. Они находятся под защитой Содружества.

— Тогда мне жаль ваше Содружество, — бросил Рэй, и, развернувшись, решительно покинул место встречи.

— Смелый, — подтвердил свой диагноз Добрыня.

— Наглец, — бесстрастно заявил эльф.

— Он умен и Могуществен, и если бы не эта маниакальная ненависть, с ним можно было бы говорить, — сказала Джейн. — Какая, право, жалость, что не удалось придти к соглашению. Сейчас более, чем когда-либо жалею, что с нами нет Александра Клайгеля. У него как-то всегда ладилось с Черными принцами. Знаете, что он бы сделал? Кинулся бы прямо туда, в Черный Замок, они бы с Рэем заперлись, всю ночь толковали бы за кружкой пива, а наутро наш юный враг, стиснув зубы, с перекошенным лицом, завершил бы все это дело к нашему всеобщему удовольствию и считал бы при этом, что поступил как должно.

— Ну как же, — съязвил Амальрик. — А волки перестали бы есть мясо!

Глава 5. ВОПРОСЫ В НАСЛЕДСТВО

Рэй пробудился от того, что его ресницы трогал солнечный зайчик, сквозь толстое оконное стекло проникший в комнату и уютно угнездившийся на его правой щеке. В противоположность предыдущим дням, голодные псы забот не спешили набрасываться на него, и он подчинился настрою этого мгновения, отдавшись его покою и теплу. Он был воином, человеком трудов, но именно потому, что так часто испытывал различного рода тяготы и неудобства, мог оценить вполне прелесть минутного ничегонеделания, краткую расслабленность, лень. Отдавшись на волю благодушия, от которого ему хотелось улыбаться, он немного повалялся, — первый раз за столько лет! — потом не спеша встал, побрился, умылся, впустил округлого мохнатого брауни, принесшего на подносе завтрак, уселся с ним — с завтраком! — у открытого окна, откуда тянуло легким бодрящим морозцем, срывавшим ароматный парок с густого горячего напитка, и принялся вкушать прелести бытия, состоявшие этим утром из какао, яичницы с беконом и свежевыпеченных булочек с повидлом. Аппетит у Рэя всегда был прекрасным, он вел активную жизнь.

Булочки оказались отменными, мастерство быстро возвращалось к восставшим от сна демонам, и он велел брауни передать на кухню, что доволен. Оставшись в одиночестве, он приканчивал завтрак и щурился на веселое солнышко, как вдруг над самым ухом услыхал свое имя.

— Р-рэй!

Здесь, в Замке, где он чувствовал себя всевластным хозяином, он уже отвык при каждой малости бросать руку к Листу, но сейчас испытал сильное искушение. Повернув на голос голову, он встретился взглядом с круглым птичьим глазом, в упор смотревшим на него с подоконника, где, переминаясь с лапы на лапу, стоял крупный иссиня-черный ворон.

— Р-рэй! — повторил тот.

Рэй предложил ему булочку. Ворон поклонился, растопырив крылья в стороны, клюнул подношение пару раз, и вновь повторив:

— Р-Рэй! — спрыгнул вниз, на землю, где сделал несколько шажков в сторону леса. Затем вернулся и снова повторил тот же маневр.

Рэй заинтересовался. Его явно куда-то приглашали. И в этот выходной день, который он уже почти решил устроить себе, он не видел смысла отказываться. Право, из всех птиц Волшебной Страны только ворон и мог произнести его имя.

Рэй потянулся было за мечом, стоявшим в изголовье кровати, но ворон так негодующе замотал головой, что Рэй засмеялся и оставил оружие на месте. В конце концов, на крутой случай ему хватит и Могущества.

Он вышел из своей комнаты, сбежал по лесенке вниз, миновал двор, где пораньше с утра Удылгуб занимал своих фехтовальными упражнениями: большинство из них, разбившись на пары и тройки, отрабатывали боевые приемы, а некоторые под монотонный счет приседали с двумя тяжеленными колодами на плечах, развивая столь важные в благородном искусстве фехтования икроножные мышцы. Уж самого его Барнби Готорн помучил штангой! Троллей не было, они прятались от солнечного утра, грозившего превратить их в камень.

Добравшись до просторной, ныне почти пустующей конюшни, принц нырнул в стойло, где дожидался его верный Расти, вороной жеребец, доставленный им с уймой хлопот из того, другого мира. Пробираясь тайком в Черный Замок, Рэй оставил его на одной ферме, боясь, что конь может выдать его пограничным стражам, но, прорвав блокаду, первым же делом забрал его у хозяев, щедро им заплатив. Пусть здесь были драконы, специально выведенные для верховой езды, Рэй предпочитал коня. Отчасти по привычке, а отчасти из-за того, что собирался жить долго: что-то такое уловил он из разговоров Александра Клайгеля с его драконом, будто бы тесное общение с этими загадочными тварями способно сократить и без того скудную человеческую жизнь. Да и не хотел он попадать хоть и в минимальную, но зависимость к столь могучей и мудрой твари. Так что удобство — удобством, а на Расти вернее будет.

Пока он седлал коня, ворон сидел на пороге, отбрасывая жутковатую тень, а когда принц выехал из ворот Замка — и вовсе куда-то исчез. Вместо него Рэя повел по лесу сухой треск сучьев, в котором он все так же явственно слышал свое имя. Он, бросив поводья, пустил застоявшегося Расти во весь опор. Это был лес, объявленный им своим и взятый им под защиту. Его враги навредили и лесу, а потому он полагал, что ему нечего здесь опасаться. Листья и комья мерзлой земли летели из-под копыт могучего коня, тонкий узор изморози таял под пригревавшими лучами солнышка.

Зов леса вывел Рэя на поляну Источника, где ярко зеленело пятно молодой травы, единственный в его владениях уголок, дышавший жизнью. Со стороны Источника неслись звонкий хохот и веселый визг, напомнившие ему, что уже довольно давно у него не было женщины. Можно было бы задуматься, откуда они здесь взялись, но, очевидно, именно сюда его приманивали нынешним утром. Сегодня