Театр стекла и теней - Энн Корлетт

Джульетта хотела надавить, но не знала как. Это все не рутина и не процедура.

– С девяти лет.

– Домом владеет ваш отец?

Она покачала головой:

– Мачеха. Мы переехали сюда, когда она вышла за отца.

– А где вы жили раньше?

Кожу покалывало словно бы зарядами статического электричества. Они здесь не из-за смерти отца. Они здесь, чтобы узнать то, о чем никто никогда не позволял Джульетте спрашивать. О том, что было прежде. Пришлось побороться с собой, чтобы голос звучал ровно, пока она вкратце излагала свои воспоминания о годах до мачехи. Первый брак отца. Женщина, с которой они сколько-то пробыли, – она позволяла Джульетте играть со своей косметичкой.

Мансфилд слушал молча, с непроницаемым лицом, а когда Джульетта закончила, сразу продолжил:

– Где вы родились?

– Не знаю.

– Вы видели свое свидетельство о рождении?

Это уже существенно отдаляло их от заявленной цели прихода, и Джульетта рискнула:

– Как это связано со смертью моего отца?

– Не могли бы вы, пожалуйста, ответить на вопрос, мисс Грейс?

У двери детектив-констебль Ламберт переступил с ноги на ногу. Ему некомфортно, поняла Джульетта. Он думает, что им не стоило заявляться сюда и изводить ее вопросами сразу после смерти отца, или дело в чем-то другом?

– Нет, – сказала она. – Не видела.

– Вам известно, где родился ваш отец?

– Нет.

Все труднее и труднее вдыхать полной грудью. Все «нет» и «не знаю» слипались внутри. Никогда прежде их вот так не сталкивали друг с другом, и негативное пространство вокруг них как будто складывалось в картинку, вроде вазы, что превращается в два лица, если долго смотреть.

– Вам эта информация никогда не требовалась? – спросил Мансфилд. – Для работы, например?

– Я учусь в секретарском колледже, – сказала Джульетта. – Меня записывала мачеха.

– А в школе?

– Я ходила к мисс Аббелин.

– Мисс Аббелин?

– В Академию мисс Аббелин. – Джульетта опустила часть для юных леди. – Это школа для девушек с упором на драму и танец.

Она как будто рекламировала школу сомневающейся паре потенциальных родителей. Если так, миссия была провалена, потому что Мансфилд сменил тему:

– Когда ваша мачеха вернется?

– Не знаю, – сказала Джульетта. – У нее какие-то дела.

Детектив встал и вытащил из кармана визитку:

– Это мой номер. – Тон внезапно стал резким. – Пожалуйста, попросите ее позвонить мне.

– Это все? – Разговор закончился внезапно, и Джульетта растерялась.

– Благодарю за уделенное время, мисс Грейс. – Мансфилд двинулся было к двери, но остановился и обернулся. – Вы сказали, что в Академии учат танцу и драме. А много учениц потом работают в этой области? У меня сложилось впечатление, что в наши дни такой работы маловато. Во всяком случае, за пределами Театрального округа.

Тон непринужденный, но Джульетта как будто расслышала в нем тщательно отточенный умысел. Или, может, это просто жалкая попытка светской беседы, предпринятая человеком, который не привык к светским беседам.

– Да нет, немного.

Она не добавила, что мало кто из учениц Академии вообще собирается работать.

– Вы когда-нибудь бывали в Театральном округе?

Театральный округ. Мистический, блистающий Театральный округ. Прославленный во всем мире, огромный лабиринт чудес вокруг Шоу, что длится веками. Там нет ничего скучного и обыкновенного. Туда можно попасть, только если ты особенный, и тогда ты предан Округу настолько, что никогда не задаешься вопросом, ради чего живешь. Когда-то она любила представлять, что поехала в Театральный округ, каким-то образом стала играть в Шоу и ослепляет зрителей блеском своего танца. Но она не придумала, как именно это случится: постоянный состав известен своей скрытностью и туда никогда и никого не берут со стороны. В конце концов очарование этой несовершенной фантазии померкло. Что до вопроса Мансфилда, – конечно, Джульетта там не бывала. Кто бы ей разрешил? С тем же успехом она могла бы летать. Музеи, картинные галереи, пристойные сценические постановки пристойных воспитательных пьес – такова была культурная валюта, которую сдавала ей мачеха.

Джульетта покачала головой:

– Нет.

Мансфилд, кажется, собирался спросить что-то еще, но его коллега с упреждающей нотой в голосе произнес:

– Сэр.

Старший офицер коротко кивнул:

– Благодарю вас, мисс Грейс.

Джульетта как-то читала сказку о девушке, которой нужно было закончить какую-то работу – пряла она, что ли, – и работа шла, но все умножалась и умножалась. Всегда было то, о чем Джульетта не знала, но теперь новые вопросы без ответов сплелись в гигантский запутанный ком, а Мансфилд уходил, предоставляя ей выпутываться самостоятельно.

Движимая приступом гнева, Джульетта догнала полицейских в коридоре.

– Зачем вы приходили? – спросила она, когда Мансфилд уже открыл дверь. – Что вам нужно?

– Обычная процедура, мисс Грейс. – Мансфилд и бровью не повел. – Рутинный опрос.

Слова произнесены, но слишком запоздало.

– Я вам не верю.

– Мне очень жаль. – И он вышел.

Детектив-констебль Ламберт шагнул за ним и слегка кивнул Джульетте, что могло сойти за намек на извинения.

Джульетта не сдержала порыва и коснулась его руки:

– В чем дело? Пожалуйста, мне нужно знать.

Ламберт замялся, но его резко окликнул Мансфилд. Молодой офицер тряхнул головой:

– Простите.

Джульетта проследила, как он спустился по ступенькам вслед за коллегой, закрыла дверь и прислонилась к ней; голова кружилась от недозаданных вопросов. Ясно было одно: что бы ни привело детектива-инспектора Мансфилда к ее двери, ни рутина, ни процедура тут ни при чем.

И сквозь разочарование Джульетта различала еще кое-что. Покалывание в затылке. Такое бывало время от времени – некое напряжение, знание: что-то вот-вот случится. Возникало от чего угодно – прохожий, поймавший ее взгляд на улице, едва знакомый запах, даже внезапный звонок в дверь. Кожу на голове покалывало, все чувства обострялись. Вот оно, шептал голос в глубине сознания, прерывистый и требовательный. Вот оно. Но никогда ничего не случалось, и ощущение меркло, оставляя лишь тоску и скуку, будто Джульетта упустила сказочную возможность.

– Кто приходил? – С верхней ступеньки на нее смотрела Элизабет.

– Никто. – Джульетта отлепилась от двери. – Скажи Ребекке, что чай готов.

* * *

– Элизабет говорит, кто-то приходил. – Клэр никогда не стучала, прежде чем войти к Джульетте. – Кто? Почему ты не сказала?

– Ничего важного.

Джульетта ковыряла грушу от флакона духов на серванте. Она чуть не рассказала Клэр о визите полиции, уже потянулась было за визиткой детектива-инспектора Мансфилда, но сопротивление пересилило. У всех есть секреты. И если она расскажет мачехе, причина визита ускользнет в пространство закрытых дверей и приватных разговоров, превратится в очередной вопрос без ответа.

– Что-то продавали. – Она приукрасила: – Кухонные полотенца. Я сказала, чтоб ушли.

Мачеха поджала губы – она не одобряла коммивояжеров, убежденная, что большинство из них побывали в тюрьме, –