Хоррормейкеры - Пол Дж. Тремблей

Валентина была единственным ребенком в семье и, даже вскользь говоря о родителях, преисполнялась бурлящей смесью гордости и негодования. Специальность и диплом не значили ничего, ее страстью было кино. Я в студенчестве больше увлекался андеграундной музыкой, чем кинематографом, но, желая вникнуть в пространные рассуждения Валентины, провел перед теликом множество часов, смотря и пересматривая фильмы. Как-то мы ходили с ней на «Кабинет доктора Калигари», и позже в баре она, используя одни только салфетки, объяснила мне, что такое экспрессионизм: странный, мрачный дизайн декораций с искаженной перспективой, отражающий внутренний мир истории. Я помню, как из кожи вон лез, косил под умного, проводил параллели с антуражем панк- и арт-рок-групп 70-х и 80-х… К чести Валентины, она не стала говорить, что я несу брехню, и помогла мне провести связь с музыкой.

Это была та самая не слишком связная, но идеальная болтовня, которая возможна только между двумя молодыми друзьями, предвкушающими новые впечатления и открытия. До сих пор не понимаю, почему мне больше не удаются такие разговоры: то ли сам неспособен, то ли жизнь наглядно показала, что ничего мы не знаем.

Слушая про их идею создания фильма, я, наверное, больше дюжины раз сказал «вау» и «потрясающе», потому что не знал, что тут еще можно сказать. Но в конце концов набрался смелости и задал очевидный вопрос:

– Ну а я здесь зачем?

– Хороший вопрос. Клео, зачем он здесь? – явно переигрывая, всплеснула руками Валентина. – Спросим его?

Я принял это за шутку, но Клео не улыбнулась и не рассмеялась, а лишь таращилась этим своим взглядом. До сих пор чувствую, как он проползает, забирается под кожу, пробирает до костей… Похоже на взгляд гроссмейстера, изучающего доску, возможные ходы и ситуации и понимающего: в лучшем случае он сведет партию к ничьей, а в худшем – проиграет.

– Я думаю, да, – сказала она.

– Отлично, – хлопнула в ладоши Валентина. – В общем, мы хотим, чтобы ты сыграл одну из ролей. Одну из самых важных.

Несколько раз я переспросил каждую, не издеваются ли они. Девушки заверили, что нет. Я сказал им, что никогда раньше не участвовал в съемках, даже в начальной школе. Это была полуправда, а значит, ложь: на втором курсе колледжа я ходил на драматургию, и в качестве экзамена группе дали коллективное задание – написать и исполнить миниатюру. Но ни то ни другое не достойно упоминания, достаточно сказать, что занятия по драматургии я бросил.

– Это не проблема, – сказала Валентина. – Совсем не проблема. Мы выбьем из тебя то, что нужно.

– Звучит как угроза, – усмехнулся я. Девушки остались серьезными.

Ноги у меня тряслись, глаза дергались, сердце бешено колотилось, и я всеми силами подавлял желание сбежать. Уйдя в себя, принялся теребить этикетку от пивной бутылки, которая отслаивалась неаккуратными мокрыми клочками.

– Блин, ну не знаю, – сказал я. – Вам же неохота будет видеть на экране мою уродскую рожу.

Валентина закатила глаза и отмахнулась, словно не слыша, как я себя унижаю.

– Плюс это все такие нервы – учить реплики… Я могу спутать слова или начать говорить на автомате, механически. Это сойдет разве что для роли робота, Терминатора там, и то для прототипа, который на свалку отправили. Такому Скайнет ничего поручать не станет, и, если меня найдет на помойке человек или мутант, я максимум спрошу, не хочет ли кто-нибудь заказать пиццу. Ну или типа того. Вот, видите, я уже сбиваюсь. Вы меня прослушиваете сейчас, да?

– Как ни странно, ты близок к правде, – рассмеялась Клео.

– Чудик, все хорошо, – сказала Валентина. – Расслабься. Это важная роль, но она без слов. Экранного времени у тебя будет много, но реплики учить не придется.

Я и не собирался их учить, но все же был разочарован. Это говорило против моего персонажа.

– Ну разве что строчка-две в самом начале, – добавила Клео.

– Их можно было бы и на этапе пост-продакшена прочитать поверх кадра, – замахала руками Валентина. – Ну, если бы ты совсем не подходил. Но все не так плохо.

Клео поправила очки и посмотрела на меня так, словно, если я откажусь, случится апокалипсис. Теперь я часто подобное вижу, ну или, может, легче распознаю, а тогда… Тогда я был неопытен, привык держаться в тени, не отсвечивать, даже если самому некомфортно. И поначалу эти ее взгляды приводили в ужас, но к концу встречи неприкрытое внимание, пусть даже липкое и навязчивое, стало пьянить. Я согласился именно из-за Клео, хоть и не сказал этого вслух. У меня появился шанс перекроить себя, создать свою лучшую версию, которую я бы контролировал куда успешнее. Это, конечно, было нелепо, дико неправильно: да, я поменяюсь, но сам ли? Блин, я говорю как пафосный актер в свете софитов.

В общем, я много о чем промолчал и только выпалил:

– Ладно, но почему я?

– Нам нужен человек твоего роста, – сказала Клео.

– Воу. То есть я серьезно буду роботом и у меня будет костюм? – Я выпрямился и механическими движениями поднял и опустил руки. – Надеюсь, он не слишком тяжелый и не слишком жаркий. Однажды я надел на игру «Поусокса» костюм пиццы. Весь день потом вонял как черт.

– Ты не играешь робота, – сказала Валентина. – Нам нужен человек твоего роста и комплекции.

– Моего роста и комплекции? – Я на мгновение залился краской и заметил, что Клео тоже покраснела. Я пытался обратить все в шутку, но вышло нытье: – В смысле такой же дохляк, как я? Быть таким дохляком невероятно сложно, да. – Я напряг несуществующий бицепс.

– Так, отставить, – сказала Валентина. – Ты шикарно выглядишь. Просто для этой роли нужен высокий и… долговязый молодой человек. Которого можно было бы принять за студента или ученика. Ну, за экранного, понятное дело, они всегда немного старше. Лишь бы получилось не как в «Кэрри» Де Пальмы. Блин, да у некоторых актеров там морщины, когда они улыбаются. Вот такого не надо. А мы с Клео вернемся в ад школы вместе с тобой. Это будет весело.

– Да, звучит забавно.

– По сценарию тебя зовут Глист, – сообщила Клео. Улыбнулась, а потом, поморщившись, сказала: – Прости? – Интонация была почти вопросительная.

– Да не извиняйся ты. – Валентина легонько похлопала Клео по плечу.

– А нельзя назвать его Баскетболист? – уточнил я.

– Который уже человек пытается переписать сценарий, – сказала Валентина. – Садиться на диету тебе не нужно, но, если хочешь быть по-настоящему последовательным, по-настоящему узнать персонажа, надо будет на пару месяцев воздержаться от