Катнора. Сердце двух миров - Ольга Кобзева

платье либо и вовсе в штанах, но для поездки такие наряды не годятся. Тетушка достала из закромов плотные ткани цвета спелой черники и молодых сосновых игл, чтобы платья выглядели красиво, но не марко, ведь дорога впереди дальняя.

Несколько дней тетушка провела за шитьем, а я помогала, с интересом слушая рассказы о детстве старой Доры, о том, как ее матушка обучала ее премудростям шитья.

- Вижу я, Катнора, что не тянешься ты к такому ремеслу, - вздыхала тетушка Дора расстроенно. – Не похожа ты на нас, другая совсем.

- Я стараюсь, - честно отвечала я, обтягивая деревянные пуговицы кусочком ткани. – Просто мне интереснее в мастерской Унгрима.

- Да что ж ты там делаешь целыми днями?

А я пока не хотела рассказывать о том, что разобрала все инструменты умершего мастера, почистила от налета, разложила удобно. Не хотела я говорить и о том, что отчего-то знаю, как эти инструменты называются и для чего используются.

Стоило мне, например, взять в руки небольшой металлический инструмент с круглой деревянной ручкой, как я сразу поняла, что это штихель. И что нужен он для резьбы, гравировки и нанесения узоров. Причем, не важно, с каким материалом работать: камнем, металлом или деревом.

Знаю я откуда-то и то, что главная часть штихеля - стальной стержень-лезвие, заточенное под определенным углом. И что именно в заточке лезвия и есть отличия одного от другого. У Унгрима нашлись все – и с прямоугольным, и с клиновидным, и с полукруглым, и даже треугольным сечением. Мастерская старого мастера оказалась наполнена сокровищами, и я сейчас не о камнях и драгоценных металлах, совсем не о них.

Короткая круглая рукоятка потемневшего от времени штихеля оказалась великовата для моей руки, но приспособиться, приноровиться вполне можно.

А еще у Унгрима нашелся некрупный абразивный круг из гранита для полировки камней и заготовок. И несколько металлических держателей для камней. А еще множество маленьких молоточков и парочка зубил разного размера. Также я нашла небольшие ящички со специальными порошками: кварцевым песком, пемзой и даже алмазной пудрой.

К сожалению, отрезы кожи, замши и войлока для полировки рассыпались от времени, и их пришлось выбросить.

Я не говорила Доре о том, что делала в старой мастерской, как не упоминала и о своих находках. Это были мои сокровища, которыми я не готова была делиться.

Да, были в закромах умершего мастера и камни разной степени ценности.

Я обнаружила пять небольших шкатулок с необработанными камнями и немного заготовок, над которыми мастер явно начинал работать, но не закончил. Нашла я и золотую проволоку, а еще серебряные чешуйки и немного бронзовых слитков. Очень странно, что никто не забрал эти дорогие материалы и не продал их. Видимо, уважение к почтенному мастеру превысило жажду обогащения и выгоды.

- Я буду очень бережно обращаться с твоим наследием, Унгрим, - искренне обещала я, поглаживая стол и стены мастерской. И мне показалось, что мастерская приняла меня, ответила едва уловимым теплом и покалыванием на мои слова.

Глава 5

Этой ночью я спала тревожно. Просыпалась не единожды, вставала, разбуженная непонятным чувством, распирающим грудь, чувствовала, как заполошно колотится сердце. Тетушка Дора и дядюшка Готрек знакомо похрапывали, их явно ничего не тревожило. Так что же мешало отдыхать мне?

Промучившись пол ночи, я все же оделась и вышла из домика, тихонько притворив за собой дверь. Шла в сторону мастерской. Свет от снова заработавшего артефакта, который не угасал теперь ни днем, ни ночью, был виден издалека, просачиваясь в единственное окошко, помогая мне разобрать дорогу темной безлунной ночью.

Дверь в мастерскую давно рассохлась, и теперь мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы ее отворить, а после закрыть за собой. Мастерская у самого подножия горы, с другой стороны которой раскинулся лес, а речка ближе к дому, чуть ниже по тропинке. Из леса частенько в деревню захаживают дикие звери, охотники периодически выходят на отстрел, но зверья в этих лесах полным-полно, поэтому оставлять дверь открытой нельзя. Опасно.

У дядюшки Готрека нет живности, кроме птицы, да домашней скотины. И у Усыра нет, а вот через три дома от нас живет Торин, у которого псарня. Торин содержит только волкодавов, разводит их, воспитывает и после продает. Животные умные, послушные, к новому хозяину переходят без труда. К Торину и из других кланов за псами приезжают, а еще он их возит в поселения людей и всегда распродает, ни разу еще не вернулся с животными.

Но взрослых псов Торин продает только гномам, людям - щенков трехмесячных и то очень неохотно. Я разговор слышала между дядюшкой и Торином, что люди за волкодавов платят щедро, но обращаются с ними не всегда хорошо, поэтому-то он неохотно отдает щенков людям.

Как-то мы с Орисом пробрались к Торину на псарню. Было это года три назад или даже больше. Первыми нам тогда на глаза попались как раз круглые меховые шарики – новорожденные щенки. Ох и набаловались мы с ними, пока мать не пожаловала. Ориса грозная волкодавша приперла к стене и зубы скалила, а я в это время глотку рвала, звала Торина. На меня молодая мать посматривала, но пригибала уши и отчего-то не подходила. В итоге я даже смогла выбраться со псарни и позвать взрослого гнома на помощь.

Нам с Орисом тогда крепко досталось, я надолго запомнила тот урок. Но еще запомнила, что Торин волкодавов выпускает на ночь, чтобы вокруг кланового поселения бегали и диких зверей распугивали.

Вспомнила я об этом только сейчас, с натугой затворяя за собой дверь мастерской. Ух, повезло не встретиться ни с матерым хищником, ни с волкодавом Торина, - улыбнулась, понимая, что поступила крайне опрометчиво, выйдя ночью из дома в одиночестве и никого не предупредив.

Но делать нечего, обратно теперь до самого утра точно не пойду.

Осветительный артефакт не гаснет ни днем, ни ночью, не переставая светить ни на минуту, так что в мастерской мрака не было. Взяла его в руки, рассматривая, отирая от вновь собравшейся пыли, раздумывая, что странно это очень и расточительно, чтобы дорогостоящий артефакт ночью заряд не экономил. Неужели никак его не затушить?

Стоило мне подумать, что хотела бы, чтобы теплая полупрозрачная сфера стала светить не так ярко, как это произошло. Я даже испугалась и едва не отбросила артефакт от себя, но вовремя сдержалась.

В поселении нет магических предметов, по крайней мере тех, о которых я бы знала, только