Прелюдия бури - Михаил Злобин

Орден за этот бой. Серый Рыцарь даже приблизительно не могла сказать, скольким посчастливилось уцелеть. Но так обычно и происходит. Истина редко когда падает прямо в подставленные ладони. Чаще всего за неё приходится немало выстрадать…

— Ты промазала, полукровка, — вдруг раздался издевательский голос совсем рядом.

Иерия встрепенулась и попыталась атаковать вслепую. Но презренный самозванец её опередил. Его боевое плетение рассекло сталь латных наручей, прорезало плоть и перебило лучевые кости. Боли практически не было. Аристократка просто перестала чувствовать собственную руку, а мгновением позже услышала, как что-то глухо шлёпнулось на залитый свежей кровью пол. Это было разгромное поражение. Но самое позорное — Пятый Орден проиграл всего одному единственному человеку… как? Как такое могло произойти⁈ Почему Сагарис оставил своих верных слуг⁈

— Даже висельникам принято давать последнее слово. Тебе есть, что сказать? — прозвучало над головой Иерии.

— Можешь убить меня прямо сейчас, — выплюнула пепельноволосая. — Мою душу греет мысль, что ты заплатишь за всё, и очень скоро!

— Да ну? — недоверчиво хмыкнул самозванец.

— Вот и увидишь. Я шла сюда, предвидя и такой исход. Если до заката я не вернусь в кельи ордена, то оставленное мной послание станет достоянием всей столицы! В нём я подробнейшим образом изложила все свои подозрения. Будь уверен, каждая знатная фамилия в Арнфальде узнает о ваших с Маэстро подлых трюках!

— Хм… и, разумеется, говорить, кто владеет этим секретом, ты не собираешься? — полуутвердительно осведомился лжепатриарх.

— Никогда! Пытай, терзай, режь меня на куски — я ничего не скажу тебе! Я уйду, сохранив свою веру и сдержав клятву перед истинным господином! А ты… вы все, вместе с остальными демонами, будете низвергнуты в тёмные пучины бездны, откуда и вылезли!

Иерия говорила с таким жаром, что её фанатичная вера и убеждённость в собственной правоте сумели заглушить даже нестерпимую телесную боль. Этот порыв был самым восхитительным ощущением, которое ей довелось испытывать в жизни. Настоящим откровением. Когда узы плоти уже ослабли, и душа смогла, наконец, расправить белоснежные крыла, так долго сдерживаемые телесной оболочкой. Да, пускай она проиграла. Но её смерть станет почвой, из которой взойдет семя Истины. Да будет так!

— Что ж, другого я от тебя и не ожидал, сумасшедшая полукровка, — раздражённо цыкнул самозванец.

Тотчас же что-то ткнулось в латную кирасу Серого Рыцаря. Ей почудилось, как неведомая сила выворачивает её грудную клетку наизнанку, а потом твёрдый мраморный пол встретил обезображенное едкой слизью лицо аристократки. Иерия нор Гремон умерла. Но свой последний вздох она испустила с улыбкой на устах.

Глава 3

Когда я распахнул глаза, то за окном ещё царила темнота. Мне вновь снились мёртвые, которые что-то праздновали. Велайд, Одион, Нест, Витя, Старый, ребята из Сарьенского полка, мои безликие братья. Все они трапезничали, шутили и болтали, изредка поглядывая в ту сторону, где я висел, не имея ни рук, ни ног, ни голоса. Но я прекрасно слышал, как часто за столом звучало моё имя.

Не знаю, глупость или нет, но благодаря этим сновидениям я, кажется, поборол страх смерти. Серьёзно, ну как можно бояться умирать, когда на том свете тебя ждёт такая славная компания? В первые мгновения после пробуждения, я даже грешным делом размышлял, а не отправиться ли мне к ним прямо сейчас? Но потом вспомнил о том, что дома меня ждёт красавица-жена вместе с жизнерадостным сынишкой-карапузом, и сердце защемило от злой тоски. Сколько я уже их не видел? Кай уж, наверное, стоять научился, пока папашу где-то носит. Эх, вот бы навестить семью хотя бы на часок…

Внезапно сверкнувшая в мозгу идея подбросила меня с койки. Я быстро оделся и отправился к выходу. У самых дверей комендатуры мне наперерез вышел один из Безликих, несущий дозор. Но увидав, что это я, с лёгким полупоклоном отступил обратно в тень.

— Вернусь к полудню, — коротко предупредил я соратника, чтобы моё отсутствие не навело шороху.

Когда я проходил мимо коновязи, то обратил внимание, что небо на востоке понемногу расцветает красным. А это означало, что в Патриархии уже должно наступить утро. Всё-таки Персты расположены значительно западнее. И осознание того, что мои домочадцы, скорее всего, уже проснулись, подстегнуло меня ещё сильнее. Я почти бегом преодолел внутренние участки крепости, «Катапультой» перемахнул через внешнюю стену, а затем взял курс на ближайшую рощу, старательно обходя все костры в огромном лагере нашего войска. Просто потому что не хотелось мне тратить драгоценные секунды на разговоры или объяснения с кем-либо. Но судьба, как это водится, в самый решающий момент подкинула подлянку.

Как только я добрался до первых молодых деревьев, то услышал разговоры на повышенных тонах откуда-то из рощи:

— … прикопать его и дело с концом!

— Дык он жеж… это… покамест дышит, вроде?

— Я это легко исправлю!

— А ну вдруг искать его будут⁈

— И пущай ищут! Я слыхал, завтра або на следующий день, отправимся мы дальше на запад. А тут оставят токмо небольшой гарнизон. А нас уже и след простынет…

— А Грум верно говорит! Давайте, братцы, так и поступим…

Заинтересовавшись этим странным собранием, я не таясь двинулся на звук голосов. Вскоре моему взору открылась следующая картина — четверка солдат в одеждах цветов Южной Патриархии увлечённо переговаривалась, не замечая ничего вокруг. А в ногах у них лежало чьё-то неподвижное тело…

— Потрудитесь объяснить, чем это вы здесь заняты! — рявкнул я командным тоном, выработанным за годы в шкуре Ризанта нор Адамастро.

Все четверо подпрыгнули от испуга и развернулись в мою сторону. Они и так знатно струхнули, а когда разглядели в предутренних сумерках, кто подкрался к ним из-за деревьев, то и вовсе едва на ногах устояли.

— Эк… эк… экселенс… мы… мы… — заблеял один из них, жутко заикаясь.

А его товарищи в тот же миг сбросили на землю перевязи с оружием, хотя я того не требовал. Видимо, настолько мрачную репутацию имел Маэстро среди рядовых бойцов.

Во мне закипела тяжёлая борьба между «надо» и «хочу». Но как бы я не рвался домой, как бы не душило меня желание увидеть Вайолу и Кая, однако долг всё-таки победил. Я присел возле неподвижного тела и принялся его осматривать. Возраст определить затруднительно, поскольку лицо пострадавшего разбито в кашу. Ладони мозолистые, заскорузлые, как у крестьянина. Явно простолюдин, но вряд ли земледелец. От древка копья кожа грубеет точно так же,