Колыбель - Виктор Сергеевич Эрленеков

– Из какой ещё задницы? – я почесал подбородок, неплохо бы умыться, – единственная жопа здесь – ты.

– Ну, ну, не надо столько комплиментов за один раз, я тоже очень рад тебя видеть, – Бес провожал меня одними глазами, пока я шёл в ванную комнату, где начал громко умываться, – а ты неплохо устроился, не скучно одному?

– Слушай, я тебе в прошлый раз колотушку поломал, а в этот раз голову откручу! – Я вышел из ванной комнаты, забыв обтереться полотенцем и теперь капли воды стекали по бороде и впитывались в шёлк рубахи, – Или ты думаешь, что издеваться над заключённым может быть безнаказанным?

– Какой же ты заключённый? У тебя хоромы – не у каждого короля такие есть, – гость вкинул разноглазым взглядом помещение, – ты проявил немалую фантазию, как я погляжу.

– Слушай, ты ведь не просто так пришёл? – Я упёрся взглядом в глаза Беса, – Это ведь вы мне фонариком с орбиты светили?

– М-да, это ты за это «фонарик» наш поломал? – бес продолжал сидеть на краешке кресла, как школьник, в кабинете директора, – И в пустыню с радиацией закинул?

– Не ломал я у вас ни чего, – я насупился, – так, подумал немного плохого о незваных гостях, и всех делов. Вино будешь?

– Даже так? – Бес удивлённо поднял бровь, – Ты и вино тут делаешь?

– А какого хрена тут ещё делать? – Я нахмурился в сторону беса, – сам видишь – баб у меня гарем, слуги по всему городу бегают, вот и радоваюсь винишком, чтобы скучно не было.

Я отвернулся к окну, и уставился вдаль, туда, где между раскидистыми оливами и каштанами просматривались золочёные крыши городских построек. К слову сказать, расстояния между ремесленными комплексами были немаленькими, на вырост, так сказать.

– А где окружающие племена? – Бес аккуратно встал с кресла, и подошёл к окну, – что-то из не видно вокруг.

– Что, разведку провели уже? – Я посмотрел на Беса сверху вниз, – нету их. Накосячил я немного.

– Накосячил? – Бес уставился на меня, удивлёнными глазами, – Ты тут бойню устроил?

– Не, просто захотел, чтобы они стали такими же как я, – отвернулся от окна, и пошлёпал в сторону лестницы, обувь я не хотел одевать, так как поверхность адаманта была более чем приятная. – Тут будешь ждать, или со мной пойдёшь?

Я направился в погреб, по пути захватив внушительный резной кувшин из серебра и отделанный разноцветными камнями. Бес семенил за мной, разглядывая мой «музей», а посмотреть тут было чего. Ведь почти все свои поделки в виде инструментов и оружия я развесил по стенам дома, кроме того, все самые яркие моменты прошедшего времени я запечатлел в виде барельефов на стенах, а входные группы отделал резьбой с золотом и платиной, а также украшенной драгоценными камнями, где это было наиболее гармонично. Также его интерес вызвал помещения. Он заглядывал через распахнутые двери в комнаты, обставленные мебелью, заглянул в огромную кухню, где сквозь стекло (всё-таки я его вставил) можно было увидеть пляшущие язычки пламени, поддерживаемые в углях Духом Огня. Довершали картину радужные переливы солнечных зайчиков, образующиеся из света, проходящего через рунные стёкла.

Подвал, буквально забитый припасами, а тут я хранил только те продукты, срок годности которых был увеличен, да и руны делали своё дело. Тут было всё, что я смог запасти, за время моего пребывания. Так как не всегда мне хотелось заниматься добычей пропитания, а развитая ферма давала достаточно продуктов, которые можно было переработать. Поэтому сейчас в подвале хранилось не только вино, но и сыры, тушёное мясо туров и одомашненных фазанов, которых я держал в качестве кур, тут были запасы зерна, соления в адамантовых бочках, варения из ягод и фруктов, вяленое мясо, и даже колбасы. Запахи в подвале витали просто умопомрачительные. Это стало заметно потому, как Бес сглатывал слюну, проходя мимо того или иного шедевра.

Я же подошёл к большому баку, из бока которого торчал кран (тоже адамантовый, других не держим), и открыв его начал наливать вино в кувшин. Какофония запахов разбавилась потрясающими нотками фруктовых и цветочных ароматов, которые просто источало из себя золотистого цвета вино. Я долго мучался, пока у меня получилось изготовить именно такое вино, пришлось даже делать мобильный пресс, чтобы успевать отжимать сок сразу после сбора, чтобы он не успевал окраситься в красный цвет. Сейчас всё моё оборудование стояло тут же в холле подвала, возле пандуса. Хорошо, что у меня есть Земной Дух со своими элементалями, которые помогли убрать тут всё, после зверства, устроенного наречёнными. Сейчас ничего не напоминало об этом, только память сложно было деть куда-то.

– Жрать будешь? – я через плечо посмотрел на крутящего головой и носом Беса, и не дожидаясь ответа зацепил кусок подкопчённой оленины, кусок сыра и горшок кислого брусничного варенья. На своё счастье, в горах можно было найти немало ягод, одной из которых оказалась брусника.

Вот так вот нагрузившись провизией, я отправился на кухню, где у меня стоял довольно большой стол, а в шкафчиках было полно посуды из адаманта, золота, серебра, платины и тёмного ореха. Глиняной посуды у меня не было, из глины я делал только расходники – горшки для конфита и варений. Я шёл молча, точно зная, чего хочу, а Бес, как маленький мальчик шлёпал за мной следом. Впрочем, это было понятно – почти два с половиной метра, против метра семидесяти у Беса. Как Бильбо с Гендальфом. Впрочем, когда я положил угощение на стол, и поставил туда же внушительный кувшин с вином, всё внимание моего «хоббита» было привлечено только тем, что находилось на столе. Стол и основную мебель я делал, когда Урсула была со мной, поэтому основные пропорции мебели были рассчитаны на обычного человека, у меня же и тут был свой удобный стул, который больше напоминал исполинский трон, с укороченными ножками, иначе мне за столом было бы неудобно сидеть.

Большим адамантовым кухонным тесаком я тоненько порезал оленину, настругал твёрдый сыр, больше похожий на современный пармезан, в золотую мисочку положил брусничное варенье, из печи достал большую краюху хлеба (я смог договориться с Духом Огня, и теперь он работал как мультиварка, сначала подогревая форму с тестом, и опара подходила, а потом нагревал печь так, чтобы хлеб запёкся, а так как печь остывала о-о-о-чень медленно, то по утрам у меня всегда был свежий, душистый хлеб. Довершила картину золотая фаза с фруктами, которые