Черный дембель. Часть 4 - Андрей Анатольевич Федин

— Так это же замечательно, — сказала Лена. — Ты же сам говорил, что у неё дома прекрасная фотолаборатория.

Я вынул из кармана кассету с плёнкой — Котов опустил на неё взгляд, но не протянул к ней руку. Олег тяжело вздохнул. Я прочёл ему лекцию на тему важности моей просьбы. Заверил Олега, что от скорости её исполнения зависели судьбы нескольких человек, в том числе и моя. Сказал ему, что дело «очень нужное и очень секретное». Попросил, чтобы он никому не показывал ни негативы плёнки, ни напечатанные с них фотографии: даже Рите. Сообщил Котову, что обращаюсь к нему за помощью не как к милиционеру, а как к другу, как к своему доверенному лицу и брату Лены.

— Что там? — спросил Олег.

Он указал авоськой на кассету.

— Точно не знаю, — ответил я. — Но подозреваю, что там свидетельства преступления.

Олег покачал головой.

— Тогда вам не ко мне, — сказал он. — Вам в отделение милиции нужно.

Котов кивнул, будто указал мне направление.

— Не всё так просто, Олег, — заявил я. — Эту плёнку я отобрал у сына второго секретаря горкома партии. Именно он автор этих интересных, как я подозреваю, кадров…

— Погоди, — сказал Котов. — У Сельчика, что ли? У того самого Вениамина Сельчика, которого этой ночью зверски избили?

Я кивнул.

— У него.

— Погоди, — повторил Олег. — Сергей, а это, случайно, не ты его…

Котов замолчал, поправил фуражку на голове.

Я протянул ему кассету.

— Олег, распечатай это. И многое поймёшь.

Котов всё же взял плёнку, поспешно сунул её в карман, воровато огляделся.

— Ты понимаешь, Чернов, что я милиционер? — спросил он. — И что я обязан…

— Ты мне обязан, — сказал я. — Или ты это уже забыл?

Котов нахмурился. Он посмотрел на сестру — Лена придвинулась ко мне, взяла меня за руку.

— Помню, — пробормотал Олег. — Но покрывать преступления…

Я указал рукой на его карман, где теперь лежала одна из фотоплёнок, унесённых мною из квартиры Венчика.

— Если ты явишься с этим в отделение, то меньше чем через неделю вылетишь с работы, — сказал я.

— С чего бы это?

— Против второго секретаря горкома ты пока ещё мелковат. Тебя затопчут твои же коллеги. Не пожалеют. Поверь мне.

Я усмехнулся, спросил:

— Или ты не знаешь, как проворачиваются такого рода дела у нас в городе?

Олег снова нахмурился.

— Круговая порука, — пояснил я. — Вот только мы с тобой в этот круг не входим.

Котов сжал кулаки — бутылка кефира клюнула в авоське буханку хлеба.

— Почему от тебя одни сплошные проблемы, Чернов? — спросил Олег.

Он скривил губы.

Я улыбнулся и ответил:

— Потому что я их к себе притягиваю.

— Он притягивал к себе и наши проблемы, — сказала Лена. — Надеюсь, ты, Олег, это не забыл?

Котова сжала мою руку, заглянула брату в глаза.

— Наши проблемы разбились о Сергея, как морские волны о прибрежные скалы, — сказала она. — Разобьётся и эта. Вот увидишь, братишка. Ты, главное, выполни Серёжину просьбу.

Она улыбнулась.

Добавила:

— И да… Олежек, держи свой язык за зубами.

* * *

Мы договорились с Котовым, что встретимся с ним завтра в кафе «Солнышко». Олег ушёл в общежитие. А мы с Леной неспешно прокатились на Братце Чижике, припарковали его напротив окон кафе — отправились в «Солнышко», будто на разведку.

Взяли мороженое и молочные коктейли (я добавил к этому набору два пирожка с мясным фаршем). Уселись около окна, поодаль от прочих посетителей кафе (пока их было немного). Лена вонзила в шарик мороженого ложку, склонилась над столом.

— Рассказывай, Сергей, — попросила она.

Я выдал ей ту самую историю, после знакомства с которой сегодня утром сбежала Рауде. О том, как мы с Кириллом приехали к Сенчику; как я Вене «набил морду»; как мы увезли из квартиры секретаря институтского комсомола спящую Ингу.

Лена выслушала меня, задумчиво потягивая из стакана напиток.

— А что на самом деле должно было с ней случиться? — спросила она. — Ведь ты же видел это во сне? Я правильно поняла?

Котова чуть приподняла брови.

— Это и должно было, — ответил я. — Только в общагу бы она вернулась самостоятельно. Поплакала бы на груди у Кирилла. Тот рванул бы на поиски Сельчика. Избил бы его. Вылетел бы из комсомола и из института. Очутился бы в тюрьме.

Котова выслушала мои слова спокойно. Пристально смотрела на меня своими глазищами. Кивнула.

— Что-то подобное я и предположила, — сказала она. — Печально.

И тут же спросила:

— А поясни, Серёжа. Почему ты не забрал Ингу от Сельчика сразу, как только она уснула? До того, как Венчик её… раздел.

Я прожевал пирожок, запил его молочным коктейлем.

Спросил:

— Хочешь честный ответ? Или правильный?

Лена дёрнула плечом.

— Разумеется, честный, — ответила она. — А потом и правильный.

Котова ковырнула мороженое, размазала по белому шарику клубничный сироп.

— Если честно, то мне в этом деле нужен был повод, — сказал я. — Повод для того, чтобы я превратил морду этого гадёныша в кровавое месиво. Очень уж у меня чесались на такое нужное и благородное дело кулаки. И заодно проверил: солгала мне девчонка, или она сказала правду — это для меня тоже было важно.

Я развёл руками.

— Вот такой он, честный ответ.

Лена секунд десять смотрела мне в глаза, молчала.

Наконец, спросила:

— А какой ответ был бы правильным?

— Правильного ответа нет, — сказал я. — В этом случае, как ни поверни, по-любому остались бы обиженные, пострадавшие… или ненаказанные. Вот представь, что было бы, привези я бесчувственную Рауде вечером в общежитие.

Котова усмехнулась.

— Было бы весело, — сказала она.

Я кивнул.

— Нам, но не ей. А сегодня бы Инга заявила, что я опозорил её перед всем институтом. Разве не так?

Котова дёрнула плечом.

— Пожалуй.

— Она в любом случае обиделась бы. Даже если бы я увез её вчера не в общагу, а к своим друзьям. В этом случае она заподозрила бы нас с Кириллом… в том, в чём и так заподозрила. Вот только моё нападение на Венчика смотрелось бы в таком случае немотивированной агрессией. Его бы даже мой младший брат не одобрил. И он тоже обвинил бы меня во всех смертных грехах.

Я усмехнулся.

— А если бы ты не тронул Сельчика? — тихо спросила Лена.

— После этого я не уважал бы сам себя, — ответил я. — Это во-первых. Однако в этом случае было бы и во-вторых: Веня наверняка бы повторил свой фокус со снотворным. Кто бы в следующий раз остался у него дома? Может быть, ты? Или Наташа Торопова? Или Лариса Широва? Но теперь он знает, что