Юго-западное направление - Алексей Дягилев

чего разобраться с оперуполномоченными и уйти в партизаны, но вовремя заметил, что тэтэшник Пацюка стоит на предохранителе или так называемом полувзводе (курок отведён только на четверть). Поэтому штафирка и не смог бы нажать на спуск, не взведя курок до конца или не передёрнув затвор. Да и насчёт наличия патрона в патроннике я знать не мог, так как не видел, чтобы Пацюк передёргивал, затвор в смысле. А чем он занимается в свободное время, это его личное дело. В общем, получилось всё так, как получилось, а брать лишний грех на душу и быть замешанным в убийстве своих, мне не пришлось.

Задумавшись, я даже не понял, куда забрёл, так как шёл не выбирая дороги. Не то чтобы я заблудился, а просто попал в незнакомое место. Вывел меня из задумчивости пушистый зверёк, который вдруг перепрыгнул на дерево, забрался повыше, окрысился и заверещал, предупреждая об опасности.

Инстинктивно, прячусь за толстым дубом, присев и прислушиваясь к окружающему пространству, но кроме обычного птичьего гомона и тревожного цоканья белки, ничего не слышу. Привстав, оглядываюсь по сторонам, затем выглядываю из-за дуба и аккуратно продолжаю движение вперёд от дерева к дереву, всё также прислушиваясь и оглядываясь по секторам. Что-то необычное я заметил только тогда, когда в просветах между деревьями показался забор, огораживающий территорию дома отдыха. Хотя чего тут необычного. Чьё-то туловище лежало возле забора, скрючившись в позе эмбриона. То ли пьяный, то ли…

Жилку на шее даже искать не пришлось, хватило одного прикосновения. Живые так не лежат, да и не пахнут. Лето в самом разгаре, а труп здесь походу с утра остывает. Хоть и в теньке, но всё равно жарко, да и обделался он. Несмотря на предсмертную маску, хромого я узнал сразу, можно сказать по походке, несмотря на то, что трости при нём не было, да и не милый он мне, хотя галифе носит. Наган валялся около тела, так что подтверждение моей версии обнаружилось сразу. Из ствола пахло сгоревшим порохом, а все гнёзда барабана оказались заряжены. Пришлось провести беглый досмотр жмурика, в результате я обнаружил с десяток запасных патронов в испачканной кровью коробке, а также початую пачку папирос — «Герцеговина флор». Хрена себе у нас всякие штафирки живут! Хотят герцеговину курят, хотят в жопу себе стреляют. Этот вон тоже самострел, одна пуля попала ему в правую руку, а вторая в бочину. И если правую руку он перевязал и даже жгут из своего ремня наложил, то рану на правом боку мог только левой рукой зажимать. А какой от этого толк? Кровотечение наверняка было внутреннее.

Ворочать тушку и обшаривать все карманы я не стал, пускай этим занимаются специально обученные люди. Прихватив один патрон из коробки и пачку папирос для сравнения с образцами, оставляю всё как и было, и возвращаюсь обратно, идя от забора и заломив пару веток на всякий случай, вдруг потом не найду место, хотя с другой стороны — не проблема, потом нужно будет просто пройти вдоль забора. Спрятав улики в третий тайник, деревьев в лесопарке хватает, дятлы своё дело знают и короедов уничтожают, иду в столовую. Трупу уже ничем не поможешь, да и убежать он не сможет, а остаться без ужина можно запросто.

Всё остальное было уже делом техники, о находке я рассказал только Лёхе-танкисту, и после ужина мы небольшой компашкой пошли прогуляться по парку, чтобы случайно найти жмурика. Они пошли, меня же вызвал к себе военком госпиталя — батальонный комиссар Реутов для беседы, как он пояснил. Так что алиби я себе обеспечил, рассказав Лёхе, где примерно нужно искать, так как труп находился неподалёку от лаза в заборе, и об этом я догадался, возвращаясь обратно. В общем, чекистам снова нашлось чем заняться до темноты. Как потом выяснилось, уехали они далеко за полночь, прихватив с собой труп хромого и кое-кого из обслуживающего персонала госпиталя, оставив в залог своего человека.

После успешной операции Пацюк остался отходить от наркоза, да и лечиться наверняка здесь же будет, госпиталь-то отнюдь не простой, а привилегированный, в основном для командного и начальствующего состава от капитана и выше. Рядовые, сержанты и несколько Ванек-взводных в званиях самых младших из лейтенантов, оказались здесь чисто случайно. Как позже выяснилось, комиссар Реутов впечатлился, и когда в сортировочном госпитале распределяли очередную партию из санитарного эшелона, предложил разместить в доме отдыха настоящих бойцов и командиров, а не тыловых крыс с афедронными ранениями. Фронтовые «офицеры» здесь тоже лечились от ран, но много было и просто больных, в основном с Брянского фронта и тыла.

Лечили нормально, — а вот кормили? Вроде по норме, но по какой-то уж больно ограниченной. Так что простых бойцов кормили по голой норме, зато непростой командный состав ещё и доппаёк получал. Одно радовало, вместо махорки папиросы давали всем без исключения. И если обычную больничную еду ещё можно испортить так, что добавки вряд ли захочется (зато свинкам больше достанется), то папиросы — какие получали на складе, те и давали. Вот и пришлось выкручиваться, чтобы разнообразить досуг и обеспечить своих мужиков витаминами. Не куревом, а овощами, сухофруктами, семечками, орехами и прочим, что можно выменять у местных на табачок по ценам чёрного рынка. Всё добытое сдавали в общий котёл, оставляя добытчикам десять процентов на личные нужды, а затем делили по-братски, решая, на что потратить. Кто хотел выпить, скидывались и шли за горилкой, кто не хотел, тот менял на морковку или орехи. «Казино» открывалось за пару часов до ужина, желающие могли так развлекаться и после, но после ужина как правило заводили патефон и начинались другие мероприятия.

Сам я обычно играл в быстрые шахматы, десять папирос партия. Хочешь отыграться, не вопрос, с тебя ещё десяток, и так хоть до самого ужина. Но обычно больше трёх партий с одним и тем же я не играл, выиграв две первых и проиграв или слив третью. В результате человек уходил счастливый, проиграв 20, зато выиграв 10 папирос. Если хотел продолжить, то проигрывал ещё больше, так как удача от него отворачивалась. Но я мог такого и просто послать, под предлогом, что другие тоже хотят играть, а две из трёх партий он продул. Тем более желающие находились всегда, если не из левых, то из своих, чтобы отбрить шибко азартного мудака, который готов был последние штаны проиграть.

На следующий день после приезда чекистов казино перестало работать, надоело, да и комиссар попросил заняться полезным делом.