Ну, ты, Генка, и попал... Том I - Арсений Козак

Так за работой пролетело около трёх часов. Потом графиня позвала Глафиру, чтобы она помогла сиятельству причесаться и одеться. На это ушло ещё часа два. После этого Анна Ивановна соизволили выйти в столовую, где уже был накрыт к обеду стол.

Я обратил внимание, что каждый волосок у неё уложен к месту, на лице ровным слоем лежат белила и совсем незаметно положены румяна, наряд прост, хотя и чрезвычайно элегантен. Мой цепкий взгляд двадцатитрёхлетнего мужчины охватил весь облик женщины разом, и организм снова томительно и сладко откликнулся... И снова меня начали мучить сомнения: стоит ли отправлять Нини в будущее, может быть, лучше оставить всё, как есть, живут же люди, имеют на стороне любовниц...

Но в этот момент я встретился взглядом с Маришкой, которая как бы прислуживала нам за столом. Цыганка была зла до непристойности. Проходя мимо меня сзади, она больно ущипнула меня за предплечье – я чуть не заорал от неожиданности. Нда... В моём случае вариант с любовницей явно не покатит. Ну, что ж! Значит, выбор сделан.

Между тем Аннушка весело щебетала, рассказывая о своих встречах с Иваном Андреевичем Крыловым. Он, навестив Нини в Париже, много рассказывал ей о том, как он сначала отказался от печатной машинки, а потом хотел повернуть на попятную, но, вспомнив, насколько едко высказался, решил "держать лицо".

– Теперь у Карамзина и Радищева есть машинки, а у меня – одно лицо и осталось, зато его у меня очень и очень много, – и Иван Андреевич мотал головой, отчего его щёки смешно тряслись.

– Но ты знаешь, Гришенька, мы с парижскими друзьями очень помогли ему тем, что сделали переводы семидесяти девяти его басен. Один из наших, меценат, сейчас не буду называть его фамилию, выпустил за свой счёт несколько сборников Крылова. Я считаю, что за такими талантами будущее, люди будут помнить о нём ещё долго. Ты согласен со мной, Гриша? – Аннушка вся даже раскраснелась, высказывая свои мысли о творчестве баснописца.

– Да, Нини, ты абсолютно права! Талантливые произведения Крылова будут жить века, – согласился я с нею.

– Ой, Гришенька, а я так соскучилась по России! Таких лесов, как у нас, нет нигде! Глашенька обещала показать мне удивительную полянку, где ягоды растут просто ковром! Представляешь, дорогой мой, я ведь ещё ни разу в жизни сама не собирала ягод! В городе я всегда кушала их только с тарелки... Это так прелестно: самой рвать и тут же есть. Давай, сходим туда вместе? Возьмём с собой плед, корзинку с едой, вдруг проголодаемся, воды и пойдём. Хорошо?

Я тяжело вздохнул. Отступать было некуда. Криво улыбнувшись, я кивнул Нини. Только надо взять кого-то ещё, чтобы нам не приписали убийство в случае чего.

Команда набралась большая: нас четверо, Прохор с женой и Николаевы полным составом. Оделись так, чтобы головы не напекло и руки не оцарапать о ветки. Мужчины несли еду и пледы, женщины пошли вперёд с корзинками.

Глафира вывела нас на полянку, которая была недалеко от точки портала. Ягод на ней было действительно много. Шепнув жене Прохора, чтобы она не мешала графине наслаждаться сбором ягод, а Николаевых отослав собирать валежник для костра, Глафира осталась стоять с краю поляны вместе с Мариной и Катериной Егоровой – женой Прохора. Вот тут-то всё и произошло...

Артефакт из будущего

На крики Глафиры сбежались все. Аннушка лежала на спине и не дышала, губы её посинели, а лицо стало серым. Мы пытались привести её в сознание, но все действия были бесполезны. Пикник свернули.

Я взял Нини на руки и понёс её в посёлок. Меня мучило сознание причастности к её смерти. Мне было искренне жаль бедняжку, поэтому я, не стесняясь, плакал. Хотя надежда на то, что Аннушка не умерла, а только перенеслась в другое время, оставалась.

Доктор подтвердил наши худшие подозрения: моя законная супруга мертва. Поскольку ей диагностировали болезнь сердца, при которой внезапная смерть – дело времени, такой исход событий никого не удивил.

Мы стали готовиться к похоронам, выслали депеши родителям. Скорее всего, с нынешним транспортом приехать ко дню погребения они не успеют, но хотя бы к поминкам будут. На душе было муторно и горько. Я даже стал мысленно винить Глафиру и Маринку, что они уговорили меня совершить такое… преступление, я бы сказал. Почти что заставили…

Хотя чего это я сваливаю с больной головы на здоровую? Я сам, и только я один во всём виноват! Все дни до похорон я гулял у реки, стараясь как можно меньше общаться с окружающими. Только вечерами я садился около гроба и смотрел, смотрел в бледное лицо, стараясь мысленно выпросить у неё прощения…

После похорон и поминок, на которые всё-таки съехались соседские помещики с жёнами, я снова пошёл погулять. Усевшись на берегу, задумался. Меня заставило вздрогнуть чьё-то прикосновение. Повернул голову – Глафира.

– Ваше сиятельство… Григорий Владимирович! Не сокрушайтесь вы так. Я думаю, всё не так уж и плохо. Там, на поляне, я показала Анне Ивановне на дуб с дуплом. Из него ещё белка выбежала. Наверняка Нини вспомнит этот момент. И проверит… То дупло можно будет попытаться использовать как почтовый ящик. Вы сейчас напишете письмо, а мы соберём некоторые её драгоценности. Потом ваше послание вместе с ними сложим в глиняную кринку, крышку зальём воском, чтобы избежать попадания влаги. Внутрь кринки ещё надо положить что-нибудь тяжёлое, чтобы зверьки какие не утащили. Двести лет посылочка пролежит, это точно...

Её слова меня вдохновили. А ведь, правда, можно попробовать передать ей сообщение в будущее!

– И ещё надо ограду поставить вокруг того места, чтобы кто-нибудь ненароком не зашёл туда, – мои мысли стали выдавать рациональные идеи.

Вечером мы с Глафирой сочинили письмо Аннушке. Моя помощница интересовалась судьбой своих детей и мужа. А я просто просил у неё прощения, оправдываясь тем, что теперь в новом времени у Аннушки будет крепкое здоровье. Кринку положили в дупло и стали ждать, каждый вечер проверяя. Хотя было бы странно получить ответ из будущего, но надежда нас не оставляла.

Кринка так никуда не исчезла, а вот рядом с тем местом, где Аннушки… не стало, однажды вдруг появилась общая тетрадь. На её обложке было написано «Дневник Анны Верещагиной (бывшей графини А. И.