Ревизор: возвращение в СССР 38 - Серж Винтеркей

— Нет, он вообще был очень нелюдим.

Николай Семёнович покидал убогое здание в прекрасном настроении. Его вовсе не волновало, что он не смог встретиться с этим Рамиресом. Были, конечно, в Колумбии настоящие революционеры и было их много, но количество агентов спецслужб тоже зашкаливало. Так что, возможно, сегодня, не встретив этого Рамиреса, он вытащил свой счастливый билет. Кто его знает, на кого он на самом деле работает? Из Москвы так точно невозможно понять, кто он такой, запросто могли его подставить под удар, отправив на эту встречу…

* * *

Москва

После разговора проводил Диану к её Волге. Обнялись на прощание, и она уехала.

Так, а ведь завтра снова встречаемся, и у неё день рождения… А подарка-то у меня и нет. Как нет подарка и для Петра. Кажется, пора звонить моему антиквару…

Набрал номер, и трубку сняли уже на второй гудок.

— Илья Павлович? Это Павел Ивлев.

— Павел! Как раз недавно о вас вспоминал! Как ваши дела?

— Спасибо, все прекрасно. Можно ли к вам подъехать в ближайшее время? Завтра празднуем два дня рождения, а мне подарить нечего…

— Конечно, Павел, что за вопрос! Приезжайте хоть прямо сейчас, что-нибудь обязательно для вас найдём.

— Прекрасно, через час у вас буду.

Забежал домой, взять денег и ключи от машины и гаража. В гараже проверил колеса — нормально, за время поездки не сдулись.

— Так, расскажите-ка мне, Павел, кому именно нужны подарки? — сразу же озадачил меня Некредин, после того, как поздоровался и пожал мне руку.

— Девушка, девятнадцать лет, блондинка, и офицер армии, двадцать семь лет.

— Хм… — задумчиво сказал антиквар, — разброс по запросам, конечно, большой… Но так даже интереснее. Начну сразу с капитана, потому что мне недавно принесли одну очень интересную вещь. Сейчас, минуточку, куда же я его положил…? — завертел головой в разные стороны антиквар, — а, вспомнил!

Он нырнул в глубокий одежный шкаф, и спустя пару секунд появился оттуда, радуясь, что нашёл то, что хотел.

— Вот, пожалуйста, морской офицерский кортик XIX века. Обратите внимание, лезвие четырехгранное!

Я с интересом повертел в руках кортик. Ножны оказались почти целиком из латуни. Рукоятка была достаточно простой, белой. Вытащил кортик из ножен. Лезвие действительно оказалось четырехгранным, да ещё на части клинка были различные узоры. Кортик рядом с ножнами смотрелся гораздо интереснее…

— Отменная сталь, сами понимаете, изделие для офицерского корпуса! — сказал антиквар с такой гордостью, как будто сам ковал этот клинок.

— Почем просите?

— Сто пятьдесят рублей.

Я хмыкнул. Месячная зарплата инженера. Как бы дороговато, конечно, будет, для подарка на день рождения, да ещё и не на юбилей? А с другой стороны, Пётр же не узнает, почём он мне достался? А такой подарок ему наверняка понравится. Раз пошёл в армию служить, значит, любит клинки, иначе и представить себе не могу. Да мне и самому кортик понравился, если честно. Другое дело, что, когда военный собирает такую коллекцию — это одно дело, к этому снисходительно отнесутся. А вот гражданскому холодное оружие иметь в квартире ни к чему. Ладно, не буду жадничать, куплю уже Петру этот кортик…

— Годится! — сказал я. — Так, а что по девушке посоветуете?

— Так… — антиквар снова активно завертел головой. — Я как раз недавно отбирал различные вещички, пройдёмте в другую комнату. Вот здесь у меня пять шкатулок XIX века, и ещё кое-чего имеется.

Он указал жестом на две полки в открытом шкафу. Я немедленно приступил к изучению.

В начале мой взгляд упал на шкатулки. Тут было на что посмотреть. Почти уже остановился на одной из них, латунной, с очень изящными узорами по всей поверхности, как вдруг заприметил кое-что более интересное в глубине полки. Осторожно вытащил на свет, и вещица тут же заиграла бликами.

— Это редкая вещица из викторианской Великобритании. — тут же сообщил мне Илья Павлович, — из перламутрового стекла, между прочим. Конфетница!

— Почем?

— 130 рублей.

— Годится, — одобрил я. Очень мне оттенки этого перламутрового стекла понравились. Значит, и Диане наверняка тоже зайдёт.

Антиквар был мной очень доволен, чуть ли руки не потирал от удовольствия.

— А как по поводу монет, будете смотреть в этот раз? — напомнил он мне.

— Буду. Что у вас появилось новенького?

— Есть золотые французские луидоры великолепного качества! — сказал он мне.

— Луидоры? Как они в Советский Союз-то забрели? — удивился я.

— В СССР, конечно, вряд ли, — задумчиво сказал Илья Павлович, — думаю, они попали в свое время в Российскую империю. Коллекционировал какой-нибудь аристократ, небось. А так да, у нас это вещь редкая. Золото, опять же, всегда в цене будет.

Ну, уговаривать меня ему не пришлось. Я и так бы взял. Не хочу оказаться среди тех бедолаг, которые при распаде Советского Союза останутся с пустыми бумажками на руках. А антиквариат, настоящий который, а не всякое ненужное никому старье, он имеет тенденцию только к удорожанию…

За предложенные пять луидоров выложил все оставшиеся наличные. Красивые монетки оказались, и увесистые. Так что и глаз ласкают, и в руках приятно подержать.

* * *

Москва, квартира Ивлевых

Вечером неожиданно зазвонил телефон. Сняв трубку, услышал голос Марата.

— О, здорово, Пашка! — обрадовался он. — А я звоню узнать, может вы приехали уже из отпусков.

— Привет! Да, угадал, недавно вернулись, — подтвердил я обрадованно.

— Как отдохнули? — поинтересовался Марат.

— По-разному, долго рассказывать, — рассмеялся я. — А вы как в Карелию съездили?

— Тоже по-разному, — хохотнул в ответ мой тренер. — Да и не совсем в Карелию… Вернее даже — совсем не в Карелию.

— Вот сейчас вообще интересно стало, — сказал я с улыбкой.

— Ну, надо, думаю, собраться. История длинная. Заодно посидим, — предложил Марат. — Давно не виделись. И с сестренкой и отцом пообщаюсь, племянников пообнимаю.

— Так вообще не проблема, — предложил я. — Мы завтра всем табором в Коростово едем. Праздновать будем все подряд, что за август накопилось. Давай присоединяйся. Там природа, банька, отличная компания…

— Да с удовольствием, — тут же обрадовался Марат. — Так же точно лучше, чем в общежитие сидеть.

— Ну вот и договорились, — подтвердил я. — Мы завтра утром рано стартуем все.

—