Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов

Элеонора кивнула с явным облегчением, словно ожидала более сильного сопротивления.

– В таком случае, приглашаю вас на экскурсию. Джонатан Прайс, наш главный учёный, будет вашим проводником.

Вперёд выступил высокий мужчина с характерными физическими адаптациями колонистов, но более суровыми чертами лица, чем у большинства из них.

– Для меня честь сопровождать вас, – сказал он с лёгким поклоном. – Если вы готовы, мы можем начать немедленно.

– Я бы хотел, чтобы наша научная группа под руководством доктора Хан сконцентрировалась на биологических аспектах колонии, – предложил Васкес, видя возможность более эффективного использования ограниченного времени. – В то время как инженерно-техническая группа могла бы изучить инфраструктуру и технологии.

– Разумное решение, – согласился Прайс. – Я организую соответствующих специалистов для каждой группы.

Когда делегация начала разделяться на группы по интересам, Васкес заметил, что Рейес намеренно направился к технической группе, хотя его специализация в большей степени относилась к безопасности и стратегии. Это было ожидаемо, но всё равно тревожило.

Элеонора подошла к Васкесу, когда остальные уже начали покидать зал.

– Капитан, если вы не возражаете, я бы хотела лично сопровождать вас. Есть аспекты нашей колонии, которые лучше понять в менее формальной обстановке.

– С удовольствием, госпожа Чен, – кивнул Васкес, понимая, что это даст возможность продолжить их вчерашний разговор.

– И, если позволите, я бы предложила показать вам наш медицинский комплекс, – добавила она тише. – Чтобы вы могли лучше понять возможности, о которых я упоминала вчера.

Васкес на мгновение задумался. Посещение медицинского комплекса могло дать ценную информацию о технологическом уровне колонии, независимо от его личной ситуации. Кроме того, он чувствовал, что временный эффект вчерашнего "лечения" начинает ослабевать – тупая боль снова постепенно распространялась по нервной системе.

– Это было бы познавательно, – наконец ответил он, сохраняя нейтральный тон.

Элеонора коротко улыбнулась, словно уловив больше в его ответе, чем было сказано вслух.

– Тогда начнём, капитан. Авалон ждёт вас.

Покидая зал Центрального Совета, Васкес ещё раз оглянулся на голографические проекторы, которые теперь показывали статичное изображение звёздной карты с отмеченными тринадцатью точками – предполагаемыми колониями людей, созданными Архитекторами.

Двенадцать из них были идентифицированы лишь кодовыми обозначениями. Тринадцатая была отмечена особым символом, значение которого оставалось загадкой. Васкес не мог избавиться от ощущения, что в этой тринадцатой точке, в этой последней колонии, скрывался ключ к пониманию истинной роли человечества в планах давно исчезнувшей цивилизации Архитекторов.

И, возможно, ключ к выживанию всех ветвей человеческого рода перед лицом приближающегося "Затмения".

Глава 12: Семь хабитатов

Амина Хан не помнила, когда в последний раз чувствовала такое научное возбуждение. Даже открытие первых сложных органических молекул на спутнике Юпитера во время её докторской диссертации не вызывало такого интенсивного трепета. Архитекторы. Тринадцать колоний. Генетически модифицированные люди, адаптированные к условиям чужой планеты. Каждый элемент этой головоломки был достоин отдельного пожизненного исследования, а ей предстояло погрузиться во всё это одновременно.

Научная группа «Персефоны» – она сама, два младших астробиолога, ксенобиолог Марта Чен (неудивительно похожая фамилия, учитывая происхождение большой части колонистов) и биохимик Ахмед Нури – следовала за Джонатаном Прайсом через систему транспортных туннелей, соединяющих Центральный хабитат с другими поселениями Авалона. Кай присоединился к группе в последний момент, формально как специалист по коммуникационным системам, но Амина подозревала, что его мотивы были более личными. Он держался рядом с ней, иногда бросая короткие, но выразительные взгляды.

– Наша транспортная система основана на управляемом магнитном поле, – объяснял Прайс, пока они плавно двигались в прозрачной капсуле по туннелю, вырубленному в скальном основании горной гряды. – Полная левитация без физического контакта с поверхностью. Это минимизирует трение и энергозатраты при одновременном увеличении скорости и комфорта.

– Сверхпроводники при комнатной температуре? – предположил Кай, изучая конструкцию капсулы.

– Близко, но не совсем, – улыбнулся Прайс. – Скорее, управляемая квантовая запутанность на молекулярном уровне. Материал туннеля и капсулы создают резонанс, который генерирует стабильное магнитное поле с минимальным энергопотреблением.

Амина заметила, как Кай делает мысленную заметку. Такая технология могла произвести революцию в земных транспортных системах – и, разумеется, имела военные применения, о которых Прайс благоразумно умалчивал.

Туннель внезапно изогнулся вверх, и через несколько секунд капсула вынырнула из-под земли, продолжая движение по прозрачной трубе, поднятой над поверхностью. Перед ними открылся захватывающий вид на один из хабитатов колонии, расположенный в долине между двух холмов.

– Хабитат Гармония, – объявил Прайс. – Наш сельскохозяйственный и биотехнологический центр. Здесь проживает около пятидесяти тысяч человек, большинство из которых занимаются адаптивным земледелием, терраформированием микроклимата и биосинтезом.

Амина жадно всматривалась в пейзаж. Жилые структуры, частично встроенные в склоны холмов, были окружены обширными полями и террасами, где выращивались разнообразные культуры. Между ними располагались куполообразные сооружения – вероятно, специализированные лаборатории или теплицы. Всё пространство хабитата пронизывала сеть водных каналов, создающих впечатление живого, дышащего организма.

– Это потрясающе, – не удержалась Амина. – Интеграция инфраструктуры и экосистемы на таком уровне…

– Мы стараемся сохранять баланс, – кивнул Прайс. – Архитекторы заложили основы симбиотического подхода к колонизации: не покорять планету, а становиться частью её экосистемы.

– Но этот подход противоречит самой идее терраформирования, – заметила Марта Чен. – Традиционно оно предполагает преобразование среды под нужды колонистов, а не адаптацию колонистов к среде.

– Верно, – согласился Прайс. – Именно поэтому мы предпочитаем термин «коэволюция». Мы одновременно адаптируемся сами и осторожно модифицируем окружающую среду, всегда стремясь к взаимовыгодному балансу.

Транспортная капсула замедлилась и плавно остановилась у небольшой станции, встроенной в склон холма. Выйдя наружу, Амина сразу почувствовала разницу в воздухе – он был наполнен ароматами растений, более влажный и тёплый, чем в Центральном хабитате.

– Мы поддерживаем микроклимат каждого хабитата в соответствии с его функцией, – пояснил Прайс, заметив её реакцию. – Гармония имеет слегка повышенную температуру и влажность для оптимального роста растений.

Он повёл их по широкой дорожке, спускающейся к центральной части хабитата. По пути Амина внимательно изучала окружающую растительность. Некоторые виды явно имели земное происхождение – она узнала модифицированные пшеницу, рис, соевые бобы. Но они росли бок о бок с совершенно чуждыми формами – растениями с серебристо-пурпурными листьями, странными спиралевидными стеблями и биолюминесцентными цветами.

– Эти пурпурные растения, – спросила она, указывая на особенно плотные заросли вдоль канала, – они местные? Проксимианского происхождения?

– Совершенно верно, – кивнул Прайс. – Мы называем их «сумеречными лозами». Они оптимизированы для поглощения света в спектре красного карлика и удивительно эффективны в фотосинтезе. Но самое интересное – их отношения с земными растениями.

Он подвёл группу ближе к полю, где сумеречные лозы переплетались с чем-то, напоминающим модифицированную пшеницу.

– Смотрите внимательно на корневую систему, – Прайс аккуратно раздвинул почву, обнажая переплетённые