Хозяин облачного трона - Алексис Опсокополос

— Я ничего ей не рассказывал, — ответил я и мысленно добавил: «Нам было чем заняться, помимо разговоров».

— По после того, как госпожа Тианелия тебя подвезла, она вызвала Фраллена и устроила ему форменный допрос! Разумеется, он во всём признался.

— Не держит удар наш барончик, — заметил я не без удовольствия. — Но это нормально. Иногда окружающие вдруг узнают, что ты не славный парень, а подонок и моральный урод. Так часто бывает. Особенно когда ты и правда подонок и моральный урод.

Наставник бросил на меня злобный взгляд и сказал:

— У Дариса не было вариантов: перед тем как допросить его, госпожа Тианелия поговорила с его друзьями. Те первые ей всё рассказали.

— Такое тоже случается, — заметил я. — Когда внезапно узнаёшь, какие у тебя «надёжные» друзья и как они сдают тебя с потрохами при первом же удобном случае. Дарис получил бесценный жизненный опыт. Но я тут ни при чём.

— А в академии все уверены, что это ты во всём виноват.

— В академии могут быть уверены, что во всём виноват хоть Император. Мне всё равно.

— Не упоминай просто так Императора, Оливар! — чуть ли не взвизгнул наставник. — Да продлятся годы его правления до окончания мира и ещё дальше!

— Я не против, пусть продлятся, — согласился я.

Ториан метнул на меня ещё один ненавидящий взгляд, но потом быстро успокоился и произнёс:

— Я тебе всё рассказал, Оливар. Подпиши уже бумагу.

— Нет, не всё.

— Всё!

— Господин наставник, я сейчас просто уйду, — сказал я, — и второй раз вы меня уже не остановите.

— Хорошо, — вздохнув, произнёс Ториан. — Проверяющая включила сведения об этом инциденте в отчёт, который ушёл в министерство. И теперь Фраллену грозит отчисление. Это считается тяжёлым проступком. Отец Дариса в ярости. Он уже наказал сына, но отчисление — это удар по семье, по роду. Барон переживает. Ты должен понимать.

Я улыбнулся.

— Понимаю. Ещё как понимаю.

— Но Дариса не отчислят, если ты напишешь, что не имеешь к нему претензий и просишь не наказывать, — закончил наставник.

— Мотивы Фралленов и директора мне понятны, — сказал я, — но открытым остаётся вопрос: а мне-то это зачем?

— Это просьба господина директора, — сказал Ториан.

— Это я тоже понял. Но я не готов её выполнить. Мне от этого нет никакой пользы, а лишь один вред.

— Какой ещё вред, Оливар? Что ты такое говоришь?

— Моральные терзания, что не позволил наказать подонка.

Наставник покачал головой, совсем уж тяжело вздохнул и произнёс:

— Хорошо. Скажу как есть. Это просьба барона Фраллена, отца Дариса. Он готов…

Ториан запнулся.

— Денег дать? — подсказал я.

— Да. Если ты окажешься настолько мелочным, то да. Барон готов заплатить.

— Отлично! Сразу надо было с этого и начинать, господин наставник. Сколько?

Ториан замялся и ответил:

— Для обсуждения таких щекотливых вопросов лучше вернуться в экипаж.

— Понимаю, — согласился я. — Не спорю.

Мы вернулись в экипаж. Наставник тяжело вздохнул, закрыл за собой дверцу и опустился на сиденье, избегая смотреть мне в глаза. Я устроился напротив, скрестив руки на груди, и сказал:

— Я вас внимательно слушаю. Какой суммой барон Фраллен готов осчастливить человека, которого чуть не убил его сын?

Ториан поморщился и пробурчал:

— Не утрируй, Аристарн. Тебя никто не убил.

«Очень спорный вопрос, — подумал я. — Очень спорный».

Вслух же сказал:

— Так о какой сумме идёт речь, господин наставник?

— Пятьсот золотых риалов, — ответил тот с напускным спокойствием.

— Это несерьёзно, — отрезал я.

Ториан выпучился на меня так, словно увидел перед собой краснокожего из разлома. Его лицо мгновенно стало цвета спелой вишни.

— Хорошо, — процедил он раздражённо сквозь зубы. — Тысяча. Но это предел. Это всё, что ты получишь.

— Мне нравится, как вы поднимаете ставки, — заметил я. — Если так пойдёт, то к вечеру, может, и до трёх тысяч доберёмся.

— Это не ставки, Оливар! — взорвался наставник. — И это всё, что мне передал господин директор!

— А… — протянул я. — Так это директор платит?

— Нет! Платит барон Фраллен!

Бедный Ториан начал путаться в показаниях и выглядел совсем уж жалко: красный от злости, потный от напряжения, взгляд мечется, голос переходит на визг. Похоже, он уже сто раз пожалел, что вляпался в эту историю.

— Давайте уточним, — сказал я, не давая наставнику прийти в себя. — Барон попросил директора заплатить мне, но максимум тысячу, потому что семейный бюджет Фралленов большую сумму не выдержит, да? Или, может, барон вообще ни о чём не знает, а директор просто выкручивается сам?

— Нет, — отрезал Ториан. — Всё по поручению барона.

Я усмехнулся и сказал:

— Сомневаюсь, что старший Фраллен вообще в курсе.

— Он в курсе!

Я на это уже откровенно рассмеялся.

— Что здесь смешного, Оливар? — с раздражением спросил Ториан.

— Вы, господин наставник, приехали через два дня после меня, — пояснил я. — Даже если ехали быстрее, всё равно выходит, что вы выехали самое позднее через три дня после моего отъезда. А теперь представим цепочку: госпожа Тианелия всех опрашивает, пишет отчёт, отправляет его в столицу, отчёт там читают, барон о нём узнаёт, связывается с директором, а тот — с вами… и всё это за три дня? Ну-ну.

Наступила пауза. Наставник молчал, потом тяжело выдохнул, потёр виски и тихо сказал:

— Хорошо. Ты прав, это инициатива директора.

— Но почему нельзя было сразу сказать правду? — спросил.

Ториан отвёл глаза и тяжело вздохнул.

— Потому что есть вещи, которые не следует знать курсантам, — сказал он. — Проверяющая действительно включила сведения об инциденте в отчёт. И, похоже, собирается добиваться исключения Фраллена. Вот господин директор и решил подстраховаться.

— Подстраховаться, потому что старший Фраллен не простит, если его сын вылетит из академии, и ему наплевать, виноват директор или нет, — уточнил я.

— Примерно так, — ответил Ториан.

— А сколько у вас всего денег?

— Только тысяча, — поспешно сказал наставник. — Клянусь, больше нет!

И он явно не врал, это было видно по его лицу. Да и смысла не было