Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

домов. Я бежал с щитом и мечом, щит подобрал с тела одного из убитых на стене воинов вместо своего, измочаленного ударами и пробитого стрелами. На нем, правда, был изображен герб кого-то из орловских бояр, но в этом ничего страшного не было, никто меня за чужого не примет.

Баррикад на улицах не было, похоже, что наместник и не планировал оборонять город в том случае, если нам удастся пробиться за стены. Похоже он намеревался организованно отвести свои войска к детинцу и засесть там. И мы со своим броском через тайный ход сильно испортили его планы. Это могло меня только порадовать.

Наперерез нам со стороны стены выскочил небольшой отряд в два десятка воинов. И я понял, что попросту не могу отличить своих от чужих. Воины одеты в те же одежду и доспехи и вооружены большей частью одинаковым оружием, говорят между собой тоже на одном и том же языке. Да, есть щиты, на которых иногда рисуют знамена, но многие пренебрегают этим или изображают на щитах языческие обереги.

Я не знал, как отличить одних от других, зато боярин Лука, который бежал рядом со мной, прекрасно сориентировался. Да, учиться мне у него еще и учиться…

– Слава князю Олегу! – гаркнул он.

Ему не ответили. Вернее, ответ был, но совсем другой: воины тут же развернулись в нашу сторону, перегруппировались и перегородили нам улицу. Они могли попытаться сбежать, но не стали этого делать. Видимо, горели решимостью умереть в бою, но не пропустить хоть кого-нибудь из наших дальше и были готовы драться даже с превосходящими силами.

Похвальное желание, вот только бесполезное. Не остановят они нас двумя десятками, разве что задержат немного. Но ничего хорошего из этого все равно не выйдет, мы их перебьем. Лучше бы сдались уже, да не заставляли нас зазря кровь лить. С другой стороны, если они сдадутся, то что мне потом с ними делать? На нашу сторону-то они не перейдут.

За нашими спинами щелкнули самострелы и двое из противников упали на дорогу. Следом ударили тетивы луков и упало еще трое, причем один из них получил стрелу прямо в лицо. А потом мы побежали вперед.

Драться на тесной улочке было удобнее, чем на стене, здесь мы, по крайней мере, могли воспользоваться своим численным преимуществом. А нас было в три раза больше, чем их, и пусть все не могли разместиться в ряд, это все равно добавляло уверенности.

Я принял встречный удар на щит, хлестнул мечом по низу, но дружинник, стоявший напротив меня, сумел отразить мой удар своим щитом. Лезвие вошло глубоко в дерево, я дернул правую руку в сторону, пытаясь вытащить завязший клинок, но вместе с ним в сторону отдернулся и щит. Боярин Лука тут же воспользовался этим и ударил в открывшееся пространство. Сам принял два удара на щит, ударил им противника в ответ и высвободил свое оружие.

Строй врага был прорван. Я рванулся вперед в брешь, на пути развалив бедро того из орловских дружинников, что стоял справа. А потом ударил в спину и тому, что стоял слева, и с которым дрался боярин Лука. Впрочем, его я мог бы уже не бить, потому что боярин Лука и сам мгновением ранее пробил его доспех и вогнал клинок ему в грудь.

Схватка оказалась закончена, из наших никто не был не только убит, но и ранен, а вот все враги отправились на тот свет.

Мне вспомнился штурм херсонской крепости. Да, если бы большая часть воинов орловского наместника не перешли бы на мою сторону, все закончилось бы гораздо хуже. Тут и баррикады были бы, и стрелки на крышах… И пробиться к детинцу было бы гораздо сложнее. Остается только в очередной раз похвалить себя и смоленского наместника за идею с письмами. И посокрушаться, что Ромка свои письма не доставил.

Мы побежали дальше. Горожан на улице не было, похоже, что все они попрятались в домах и ждут, чем закончится штурм. Ну или они спрятались в детинце, но я сомневался, что тогда брат Леонид смог бы выполнить свою задачу. Да и не потащили бы их в детинец, они там только запасы подъедали бы. К тому же это вполне себе в духе наместника: повесить на нас проблему со снабжением не только войска, но и горожан. Если уж я объявил себя орловским князем, значит, должен о них заботиться.

Мы миновали главную площадь с храмом красного тельца и изваянием и двинулись дальше. По пути к нам присоединился еще один отряд, но всего в три десятка человек. Им командовал Денис Иванович, смоленский наместник был цел и даже бодр, пусть и тоже с головы до ног в крови. Хорошо, что я сразу узнал его и драки не случилось.

Денис Иванович командовал атакой на стены с восходной стороны. Единственное, что мне не понравилось, это то, что с ним было так мало людей. Нет, со мной тоже было немного, потому что остальные связали боем тех, кто остался на стенах и не сбежал.

– Взяли стену? – спросил я на бегу.

– Две башни взяли, – ответил наместник. – Одну из башен нам стрелометом развалили, прямо в колесо попали, и она никуда не поехала. Остальные пытались поджечь, но не получилось.

Наши башни они тоже пытались поджечь, но не получилось. А вот на их направлении смогли разбить колесо. Интересно, кто же оказался таким умелым стрелком, что сумел так попасть? Впрочем, больше меня интересовали другие вопросы.

– Сколько людей потеряли? – задал я следующий вопрос.

– Меньше чем они, – сказал наместник. – Но боем связать всех не успели, примерно с четыре десятка сумели вырваться. Сейчас они уже у детинца должны быть.

– С нашей стороны тоже десятка два вырвалось, но мы их уже порубили, – кивнул я. – Наместник ушел?

– Я его не видел, – ответил Денис Иванович. – А вот старшего из сыновей его мои в бою убили. Он обороной командовал не стене, вот и попался под меч. Хотели живьем взять, но не получилось.

– Ничего, – махнул я рукой. – Так лучше даже, казнить не придется, в бою человек умер. А вот самого наместника надо живьем брать. Как и врача. Раненых много?

– Немало, – кивнул наместник. – Но не стрелами народ побили, а уже в бою. Идея с башнями осадными хорошо сработала, да и щиты эти осадные пригодились. А вот как сеча началась, сам ведь знаешь, тут без раненых и убитых не бывает.

– От тех, кто ворота брал, ничего не слышно?

– Внешние ворота