Рысюхин, помните свои шестнадцать? - Котус

Вот ещё неудобство от такого быстрого сбора гостей. С одной стороны, я не могу не предупредить их о том, что моя дружина, точнее родовая гвардия, вскоре сильно увеличится как количественно, так и качественно. Нет, это моё суверенное право, но невежливо, да и пугает людей, если один из соседей вдруг начинает усиленно вооружаться. А с другой стороны — рассказать гостям подробности раньше, чем своим офицерам — тоже неверно. Так что пришлось постараться, чтобы и необходимое сообщить, и лишнего не наболтать. В итоге всё свелось к сожалению, что ближайшие месяцы буду очень сильно занят, мол, п поручению Государя придётся много внимания уделить изготовлению новой техники и подбору с обучением людей, которые станут на ней служить в дальнейшем. Что служить будут у меня — это уже лишняя на сегодня подробность.

Не знаю, кого как, а меня вся эта общественная активность утомляет очень сильно, так что после того, как гости разъехались, ни на какие серьёзные разговоры способен не был, хоть жёны и собирались обсудить идеи по поводу подарка от Императора. Волевым решением перенёс разговор на утро и понял, что ничего не потерял. Идей было много, но или какая-то мелочь, или, наоборот, слишком много. А ещё встречались откровенные глупости, сводившиеся к грубому подхалимажу, типа просьбы переименовать в честь Петра Алексеевича улицу, или площадь, или даже город, или попросить для нашего райцентра памятник Императору высотой десять метров. Во-первых, у него на такое уже изжога должна выработаться, аллергическая. А во-вторых, ставить памятник кому-то за его же счёт — это в принципе сомнительная, мягко говоря, идея. Так что поговорить, конечно, поговорили, но никакого решения так и не приняли, после чего я оставил своих думать дальше, а сам отправился в гарнизон.

Господа офицеры имели вид несколько помятый, но к службе годный. Разве что Нюськин был в странном настроении. Как он сам объяснил:

— С одной стороны, конечно, рад и горд, что в такие чины вышел, о каких при поступлении на службу и помыслить не мог. Для мещанина и сына мещан до личного дворянства дослужиться, до девятого класса — это уже много, а тут седьмой, всего шаг до потомственного, что, считай, потолок, если не брать в расчёт единиц за всю историю. И бывшему своему командиру, который, небось, так и сидит в поручиках, показаться на глаза в новой парадной форме, чтобы посмотреть, как его перекосит, пусть это банально и мелочно. Но с третьей… Вон, Иван Антонович столько лет тянул лямку сколько лет, да ещё и в самых диких местах, в условиях, что чуть лучше, чем у каторжников. И — ничего. А у меня…

— И что «у вас»? Думаете, незаслуженно награждены? — кому как ни мне было понять такое, сам тоже терзался подобными размышлениями, но допустить их в своей гвардии не мог.

— Не то, чтобы совсем просто так, нет, конечно. Но за каждое выполнение довольно простого приказа⁈ Другое дело — вы! И новое оружие создано вами, и тактика его применения, и приказы, которыми берёте на себя всю ответственность — тоже вы отдавали, по риску и награда. А я⁈

— А вы виртуозно освоили эту самую новую технику в кратчайшие сроки. При каждом практическом применении — накрытие цели с минимально возможного количества выстрелов, кто обеспечивает?

— Ну, я же говорю, что не совсем уж ни за что, но…

— Но, думаете, Его Императорское Величество не знает цену наград? Или ошибается с определением вклада каждого?

— Нет, но…

— Но тогда и спорить не о чем — всё, что вами всеми, как и мной, получено в награду — получено, считайте, лично из рук Государя Императора и исключительно по его воле. Кстати, насчёт воли…

Я рассказал о приказе Государя и дал им почитать свой экземпляр документа.

— Как видите, нам предстоит очень сильно расширить имеющийся штат. Причём с изготовлением техники требуется уложиться до Нового года, и это самая лёгкая часть. Вот людей надо много, и не лишь бы кого с улицы. Главное — где взять почти два десятка офицеров⁈

— Если я правильно понимаю, вы имеете право присваивать временные звания, в том числе офицерские?

— Да. Но с последующей аттестацией.

— Знаете, только за шанс аттестоваться поручиком или корнетом гвардии тут очередь из людей с опытом службы, включая дворян, выстроится отсюда и до трактира в Шипуново.

— И вам всю эту толпу нужно будет собеседовать и первично отфильтровать. Потом передать данные в Корпус для проверки, что может само по себе отпугнуть многих, в том числе и ни в чём особо не замешанных, просто из страха перед структурой или из предубеждений.

— Ничего, свяжусь со знакомыми. За такой шанс, да ещё и с учётом того, что я выслужил у вас в гвардии, желающих будет в разы больше, чем в начале, когда надо было создавать с нуля дружину у только-только получившего титул барона.

— Да ещё и где-то глубоко в провинции. В первую очередь нужен начальник финансовой части, точнее сразу два.

— Почему и зачем⁈

— Все расходы на батарею по приказу Государя, включая ранее сделанные, относятся на счёт Министерства Двора, то есть — лично Петра Алексеевича. И оформить все документы нужно идеально. Значит, в батарее с самого начала нужен грамотный финансист, причём армейский, которому не нужно объяснять, ни как списывать патроны на проведение учений, ни как учитывать гильзы от них для повторного использования. Иначе при прохождении первого же аудита вешаться будем.

— Это точно. У нас с этим делом всё намного проще и понятнее, и то я, чтобы самому не запутаться и не провоцировать рядовых на всякие шалости, с учётом того же постельного белья два раза со счёта сбивался, хотя, казалось бы: выдаётся и меняется по распорядку, срок службы установлен. А второй?

— А второй вам, Иван Антонович, в заместители. Поскольку батарея — батареей, а основные задачи с нас никто не снимал и не снимет: охрана портала на Изнанку, охрана работников на самой изнанке, гарнизоны фортов и для Викентьевки, экспедирование грузов и всё прочее. Так что нам, считайте, нужно не добрать до штата батареи, а набрать ВСЮ батарею, плюс добрать себе недостающих людей, чтобы выполнять все задачи и иметь хотя бы два-три расчёта для буксируемых «соток».

— То есть, батарея мне