Цикл романов "Обратный отсчет". Компиляция. Книги 1-5 - Токацин

Маленькая рука легла на его плечо и неловко сжала его — точнее, скомкала часть комбинезона, для настоящего пожатия у филка были слишком короткие пальцы.

— Спасибо, Гедимин. Это красивая вещь.

Ремонтник кивнул, не оборачиваясь. На экране мигала новая ссылка — на почту пришло письмо из Лос-Аламоса, и о филке Гедимин временно забыл.

«Гедимин, друг мой, похоже, я уже перешёл все рамки приличий, и вы будете более чем правы, если откажетесь со мной общаться. Но выйти с вами на связь не было никакой возможности. Меня держали в кампусе безвыездно две недели, и я с большим трудом вырвался на несколько часов в Спрингер, пока семья не объявила меня в розыск. Здесь произошло нечто более чем странное, коллега, и я очень надеюсь, что информация до вас дойдёт.»

Сармат удивлённо мигнул и перечитал начало. «Кто мог удерживать человека-учёного против его воли? Что у них там происходит?»

«Теперь, когда у нас пятьдесят граммов собственного ирренция, и синтез идёт полным ходом, лаборатория радиохимии наконец получила в своё распоряжение небольшую часть изначального образца с орбиты Сатурна. Они давно мечтали разложить его на составляющие, и две недели назад был проведён спектральный анализ, показавший очень странную вещь. Мы ожидали найти там ирренций, уран и продукты его распада, возможно, кремниевый субстрат. Но мы никак не предполагали обнаружить два незнакомых нам цвета в спектре. Анализатор Рохаса тоже выявил эти примеси в составе — заметьте, не одну, а сразу две. Я прилагаю копии сигмаграмм; новые линии отмечены цифрами 1 и 2. Можете убедиться, что ничего подобного раньше под сканер не попадало. Это два новых элемента, и им уже присвоены атомные номера. Сейчас радиохимики выясняют массы основных изотопов и число вариаций в составе, но уже достоверно известно, что у нас на руках два совершенно новых химических элемента. Три таких открытия за один год! Даже для нашей лаборатории это в новинку…»

Гедимин довольно усмехнулся — любые открытия в лабораториях Лос-Аламоса его радовали, даже если речь шла о сверхтяжёлом трансурановом элементе с периодом полураспада в одну микросекунду. «Наверное, продукты распада ирренция,» — подумал он, заглядывая в приложения к письму; линии новых цветов действительно были на месте, и сармат точно знал, что раньше их не видел. «Теперь узнают, как он распадается. Жаль, мы с Хольгером не сообразили сделать сканер.»

Внеся ещё один пункт в список «Опыты, которые будут поставлены с собственным ирренцием», сармат продолжил чтение, но через секунду прервал его и долго мигал, изумлённо глядя на экран. «Что⁈ Нет, они где-то просчитались…»

«Речь о двух сверхтяжёлых элементах, чья масса не менее 350; им присвоены атомные номера 135 и 138. Сейчас радиохимики пытаются выделить хотя бы десяток атомов, чтобы изучить химические свойства, но количества обоих веществ очень малы. Одно из них равномерно рассеяно по всей толще кристалла, второе сконцентрировано у поверхности. Элемент 135 образовал химически стабильную окись, элемент 138 ведёт себя как инертное вкрапление. Мы две недели отслеживали их, чтобы определить период полураспада. Это очень странно звучит, коллега, и в лаборатории этому до сих пор не верят, но факт остаётся фактом — до сих пор ни один распад ядер 135-го и 138-го не был обнаружен. Они выглядят абсолютно стабильными.»

«Это невозможно,» — качнул головой Гедимин. «Им надо продолжать наблюдения. Даже если это остров стабильности, таких элементов быть не может. Слишком большие ядра…»

«Наблюдения будут продолжены; очень хотелось бы поработать с чистым образцом каждого из новых элементов. Если всё подтвердится, это будет самым странным открытием за время существования Лос-Аламоса. Сейчас тут обсуждают, как назвать 135-й и 138-й, и все сходятся на том, что коллега Ричард Кейзи, новый руководитель радиохимиков, заслужил, чтобы один из элементов получил его имя. Какой именно, ещё не решили, ждут результатов экстракции. Я, к сожалению, непричастен к их открытию, и моё имя никуда не войдёт — но в любом случае мне будет о чём писать воспоминания, когда мой разум ослабнет, и работу придётся оставить. Если будет малейшая возможность, обязательно попробуйте выделить эти элементы и понаблюдать за ними. Это стоит всех затраченных средств и усилий. А я постараюсь больше не пропадать с радаров — происходящее у вас очень меня занимает. С надеждой на ответ, ваш коллега Г. Конар».

Гедимин перечитал письмо ещё раз и растерянно мигнул. «Открытие ещё двух элементов… Даже если они нестабильны — у них должен быть невероятно большой период полураспада. Жаль, что у нас синтезированный образец, не часть первичного кристалла. Наверное, в нём таких вкраплений нет. Но…» — сармат покосился на Константина — тот, не обращая внимания на ремонтника, наблюдал за работой прокатного стана. «Нужно будет сделать сигма-сканер. Много ирренция для этого не нужно. Хватит и миллиграмма.»

— Что там пишут? — спросил Айрон, и Гедимин вздрогнул от неожиданности — он успел забыть, что лаборант стоит у верстака. — У тебя сейчас глаза светятся. Новости из Лос-Аламоса?

Ремонтник хотел отогнать его, но осёкся и только выключил смарт.

— Открыли два новых элемента, — сказал он. — Продукты распада ирренция. Надо будет попробовать получить их тут. Это будет интересно.

18 октября 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Пластину непрозрачного стеклянистого фрила — тридцать сантиметров в длину, двадцать в ширину, полсантиметра толщины — вынули из формы и положили на лабораторный стол. Она была практически чёрной, только каждую секунду от края до края пробегал яркий жёлтый зигзаг — по отрезку в несколько миллисекунд, так, что разрозненные мелькания сливались в единое движение. Всего шесть слоёв цветного фрила, чёрная подложка, прозрачная поверхность, — молния издалека была очень похожа на настоящую. Линкен стоял над пластиной, вертел в руках смарт и косился на Константина, но тот старательно отворачивался. На экране устройства застыл один из кадров старой видеозаписи — пылевой «гриб» на длинной тонкой «ноге».

— Принцип ясен, — Хольгер повернул пластину фэнрила ребром к себе и провёл пальцем по торцу. — Надо будет проверить состав на свето- и термостойкость… и, возможно, заменить несущие прослойки рилкаром. Но это уже похоже на результат. Я бы попробовал увеличить количество слоёв. Нужна более сложная картинка.

— А это, что, не подходит? — вскинулся Линкен, подсовывая химику фотографию взрыва. Хольгер покачал головой.

— Слишком много движения. У Константина какие-то сложности с движением.

— Точки поляризации, — вздохнул северянин, отрываясь от телекомпа. — Сильно не