Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Значит, я ошибся в вас, — ответил маг воздуха. — Просто я подумал, что, попав в племя иных, которые приняли вас, вы могли проникнуться к ним симпатией и не считать их своими врагами, — произнес Жумельяк.

— Вы ошибаетесь, Жозе, — все в той же спокойной манере ответил я собеседнику. — Но я уточню, в чем именно, чтобы между нами не возникло недопонимания. Проведя какое-то время с иными племени Детей Угла, я действительно проникся симпатией к этому народу. Но это вовсе не означает, что мне будет жаль убивать тех иных, кто поднимет на меня свое оружие. То же самое касается и людей, — честно выразил я свои мысли.

— По вашей логике, вы тогда и иллерийцев врагами не считаете, пока они на вас не пойдут с оружием, — ответил мне Жумельяк.

— Иллерия — враг Галларии, а не мои личные враги, — спокойно ответил я.

— Но вы родились в Галларии! — возразил кардинальский сын.

— Поэтому я с вами и воюю на вашей стороне, убивая иллерийцев, — ответил я и тяжело вздохнул. — Также будет и с иными, — добавил я. А буквально в следующее мгновение со стороны, где находились пленники и Батиста, раздались истошные крики. — Я буду убивать их, потому что сейчас они мои враги, ибо у меня есть обязательства перед вами, вашим отцом и страной. Но когда закончится экспедиция, не факт, что все останется по-прежнему.

— Может, вы еще будете воевать против нас на стороне чужаков? — с вызовом и громче, чем это было необходимо, поинтересовался Жозе.

— Я такого не говорил, — спокойно ответил я, немного удивившись тому, что мой собеседник вышел из себя.

Обычно Жумельяк был более сдержан.

— Но вы и не отрицаете этого! — произнес кардинальский сын, смотря мне в глаза.

Я тяжело вздохнул и покачал головой.

Мой собеседник не понимал, что мне нет дела до войны страны, которая даже не была мне родной. Появись я в этом мире, на территории Иллерии, и ничего не изменилось бы.

Мне неинтересны были войны, интриги, богатства и прочая ерунда, которая волнует остальных. Единственное, чего я хотел — это быть счастливым и спокойствия.

Возможно, семью и детей.А еще меня интересовала магия, которая в этом мире была совершенно другой, нежели в моем родном мире.

А Проклятые земли вообще покорили меня. Будь моя воля и не будь я связан обязательствами на материке, я бы просто остался здесь.

С иными было все гораздо проще. Им не было дела до богатств, тех же интриг и войн. Они просто защищали свои земли, так как если не делать этого, то рано или поздно либо Иллерия, либо Галлария захватили бы Проклятые земли, установили бы свои порядки, и все стало бы точно так же, как на материке.

Если бы такое случилось, то иным не нашлось бы здесь места. Рано или поздно их просто истребили бы, а на месте их деревень и поселений возвели бы города, леса вырубили бы, болота осушили бы, а всю живность истребили бы ради ценных ресурсов.

Вот такую я видел перспективу. И был уверен, что и Жозе прекрасно понимал, что будет, если на Проклятых землях укрепится та или иная нация.

— Жозе, я уже сказал вам, что думаю по этому поводу, — спокойно произнес я, но мои слова практически полностью утонули в отчаянном крике иного.

Батиста явно знал свое дело, а самое плохое было то, что оно приносило ему удовольствие. И этим мы сильно отличались друг от друга. Да, раньше я тоже часто совершал ужасные вещи. Но это не доставляло мне радости и удовольствия.

Скорее наоборот.

Во всяком случае, поначалу. Потом я просто перестал испытывать какие-либо эмоции. И только «она» впервые за долгое время помогла мне почувствовать себя человеком.

Но и ее у меня отняли…

От крика иного лицо Жумельяка скривилось, и на нем появилась гримаса недовольства.

— Я вас понял, барон, — произнес он, явно разозлившись на меня, а иначе он назвал бы меня по имени.

Ну, дело его.

Воцарилась неловкая тишина.

Не говоря больше мне ни слова, Жумельяк развернулся и пошёл в сторону Батисты. Я же направился к своим друзьям.

— О! Люк! — поприветствовал меня Де’Жориньи. — Не знаете, что это за крики раздаются постоянно? — спросил он и, взявшись за голову, поморщился. — Голова трещит, просто ужас, а еще и орут постоянно! — пожаловался здоровяк, будучи не в курсе того, что происходит.

— Иные, — ответил я. — Их пытает Батиста.

— Что-то хочет узнать? — спросил Жуль, а буквально в следующий момент снова послышались громкие вопли, которые неожиданно стихли.

Видимо, иной умер.

— Нет, просто мстит, — честно ответил я.

Де’Жориньи тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не люблю я все это, — произнес он, и я полностью разделял его чувства.

Я огляделся по сторонам.

Туман сейчас не был густым, и я увидел многочисленные силуэты воинов. Кто-то из них ходил, кто-то сидел, а некоторые, видимо, те, с которых еще не сняли морок, лежали на земле.

В любом случае, судя по тому, что я видел, большая часть группы была уже в сознании. А это значит, что скоро наш путь возобновится.

Вскоре к нам присоединился Де’Аламик, который выглядел неважно. Огромные черные круги под глазами, бледный цвет кожи и обильное потоотделение говорили о том, что у Анри магическое истощение.

Видимо, именно ему пришлось приводить остальных членов группы в чувство.

— Дорогой Анри, на вас лица нет! — изменения в лекаре, разумеется, заметил и его друг. — Держите, — он протянул Де’Аламику фляжку.

— Благодарю, — устало произнес святоша и, откупорив крышку, знатно приложился к горлышку. — Магической энергии практически не осталось, — добавил он и, поперхнувшись алкоголем, закашлялся.

— Совсем не жалеете себя, — покачал головой здоровяк.

— Как будто у меня есть выбор, — горько усмехнулся лекарь. И он был прав.

Кроме него никого с магией восстановления в отряде не было. И, если честно, это была недоработка Жумельяка. А что было бы, если бы Де’Аламика убили?

Отряд полностью остался бы без мага поддержки?

Как по мне, это было неправильно. Но так как не я был командиром, то и не мне было решать, кого