Чёрный хребет - Алексей Дроздовский

все крупные, их-то не сжигали раз за разом. Дальним концом упирается в небольшую скалу, на которой стоит дом старосты – огромный, высокий. Ещё чуть дальше – небольшое озерцо, на берегу которого пасутся странные, пухлые животные. Вигфоги?

– Мешки оставляем здесь! – кричу. – С собой берём только оружие!

В деревне метусятся жители, бегают от дома к дому. Похоже, впервые за всё время существования Фаргара, на него нападают настолько открыто. Гуменд, Дигор – они предпочитают небольшие вылазки, но не атаку в лоб.

– Чувствуете панику? – спрашивает Хоб.

Парень вдыхает полной грудью.

– Они так сильно испугались, что их страх можно унюхать.

Похоже, этого момента Хоб ждал больше всех в Дарграге. С тех пор, как Шибу убили, он наверняка мечтал о мести. Спал по ночам и представлял, как приходит в Фаргар с факелом, чтобы сжечь их дома в отместку за отца. Чувство расплаты, настоявшееся с годами.

– Посмотрите на них, – говорит Саргот. – Нас две сотни, мы стоим плечом к плечу и готовы к битве, а они бегают по домам, ищут оружие... но мы не будем нападать, нет. Совсем не будем. Мы будем ждать, пока они подготовятся.

– Трубите в горны! – кричу. – Пусть каждый житель услышит наш боевой зов!

Над деревней раскатываются звуки рогов.

– Без перерыва! – кричу. – Ещё!

Идеальная психологическая атака на врага, запугать его и не давать забыть об опасности. Все должны слышать нас, все должны знать, что мы здесь и собираемся атаковать. Смертельная опасность прямо у твоего дома.

– Строимся в две шеренги! – кричу. – Арбалеты поднять!

Выстраиваемся в две линии, растянувшись влево и вправо. В идеальных условиях, шеренг должно быть больше, чтобы сохранять строй и заменять воинов, выбывших из сражения в первом ряду. Но нас слишком мало – станем в четыре ряда и нас окружат.

Из Фаргара высыпают волосатые, бородатые мужи с копьями в руках. Орут, прыгают, вздымают оружие в боевых жестах, угрожая расправой. Ни на ком из них нет брони – все в льняных рубахах, а то и вовсе, с голым торсом.

Смотрю налево.

Смотрю направо.

Вокруг меня соплеменники, горжусь их отвагой.

– Помните! – кричу. – Наша сила в строю! Мы – непроходимая стена. Нас нельзя сдвинуть! Нас нельзя ударить! Можно лишь упереться и получить удар копьём.

В древней Спарте уронить щит – означало великий позор, поскольку щитом ты закрываешь не только себя, но и воина слева. Человек справа, в свою очередь, защищает щитом тебя.

– Мы – едины! Дикарям никогда нас не победить!

Справа от меня Буг, Хоб, Холган. Слева – Варидс, Брас и Чемпин. Арназ, Бегтед и Ройс ещё дальше. Позади – Аделари, Лира и Зулла. Двести двадцать три человека и каждого знаю лично. Стоим с копьями в руках и ждём, пока фаргаровцы сами на нас пойдут. Мы на склоне пригорка и обороняться в этом месте легче.

Всё больше людей выходят из деревни и собираются в толпу напротив. Их уже больше трёхсот, а они всё прибывают и прибывают. Сейчас бы отправить им парламентёра, чтобы выдвинуть наши условия, но мы все знаем, что с ним случится – вернётся без головы, а заодно без ног и рук.

Толпа напротив нас выкрикивает ругательства и угрозы.

Мы стоим единым фронтом.

– Сегодня мы убьём каждого фаргаровца, что посмеет выйти против нас! Мы пройдём по их телам, вторгнемся в их деревню! Мы сожжём дома тех, кто не захочет нам подчиниться! Мы отберём назад всё, что они отнимали у нас долгие годы!

Появляется военачальник Фаргара – высокий, мускулистый, с шипованной дубиной на плече. На лице – всё та же маска с пылающими голубыми глазами, из-под которой идёт дым.

Вещь явно не простая.

– Наша судьба вела нас сюда! – кричу. – С этого дня всё изменится! Начинается эпоха Дарграга и все вокруг будут нам подчиняться.

Последний житель Фаргара присоединился к толпе. Теперь напротив нас стоит пять сотен агрессивных дикарей. Численный перевес больше, чем в два раза.

– Я горжусь вами, братья и сёстры! – кричу. – Никогда прежде Дарграг не ходил в атаку. Мы вернёмся в деревню героями! О нашем подвиге будут слагать легенды многие поколения! Наши имена будут помнить тысячи лет!

Военачальник Фаргара указывает на нас своей дубиной и вся толпа из дикарей приходит в движение. Они бегут к нам, яростно крича, и хор сотен голосов сливается в ужасающий рык.

– Мы победим! – кричу. – Потому что мы – сила!

Буг слева бросает копьё и щит на землю. Так же поступает Вардис и все остальные люди по бокам.

– Арбалеты поднять! – кричу.

Две сотни человек наклоняются, просовывают ногу в стремя и натягивают тетиву. Две сотни человек кладут болт в ложе, поднимают оружие к плечу. Передняя шеренга присаживается на одно колено, давая простор арбалетчикам позади. Тактика, которую мы тренировали долгие месяцы.

– Ждите! – кричу.

Сжимаю основание арбалета. Мы стоим на пригорке, поэтому болты будут лететь дальше. К нам бежит армада исступлённых дикарей, они хотят крови. Так же, как и мы.

– Ждите! – кричу.

Толпа приближается, вот-вот войдёт в зону поражения болтов. Никто из врагов даже не подозревает о надвигающемся ливне. Они знаю, что такое луки, но никогда не видели арбалетов и не могут понять, что в данный момент на них направлено две сотни снарядов.

Мгновения тянущейся вечности.

– Залп! – кричу.

Две сотни болтов срываются со своих мест и мчатся навстречу пятистам разгневанным фаргаровцам. Снаряды ударяют в грудь, в ноги, в головы, пролетают мимо и настигают бегущих сзади. Первые ряды падают, остальные настолько погрузились в бешенство, что даже не замечают павших.

– Бросаем! – кричу.

Швыряю свой арбалет вперёд. Так же поступают остальные – две сотни арбалетов падают на землю между нами и врагами. Оружие дальнего боя больше не нужно, так пусть послужит преградой врагам и превратит землю в труднопроходимую местность.

Поднимаем щиты, выстраиваемся в фалангу, ощетинившись копьями.

– Держать строй! – кричу – Проткните этих выродков!

Достигнув наших арбалетов на земле, фаргаровцы спотыкаются, замедляются, несколько человек падают, остальные перепрыгивают через своих и несутся к нам с яростным желанием убивать.

Строй щитов и выставленных копий.

Вот, ради чего мы упражнялись с оружием всё это время. Несколько лет, потраченные ради одного единственного дня. Стена людей, готовая встретить разрозненную толпу, бегущую