Выжившие - Влад Лей

— А ты уверен, что они за нами? — испуганно спросила Аня, — может…

— Не может, — отрезал я, — а даже если и «может», рисковать я не хочу. Там далеко не с ружьями охотничьими народ, не отобьемся в случае чего. Нужно сваливать, и поскорее…

Кажется, она тут же прониклась степенью опасности, потому что из взгляда ушло холодное отчуждение и вернулась собранная и готовая ко всему Аня, что мне, собственно, и требовалось. Вот я дурень, не стал сразу говорить, думая, что она испугается и запаникует (например, откажется выходить из квартиры и решит там закрыться). Но кто знал, что она в этот раз отреагирует «правильно», все поняв и приняв?

Как бы там ни было, Аня быстро подхватила чемоданы, закрывая их не только на замки, но и перехватывая эластичными ремнями. Ну и это правильно. Так точно не откроется в самый неподходящий момент баул, рассыпая все столь ценные вещи на асфальт.

Распределив груз, мы вышли на лестницу. Леха, как любой «Мегакиллер», тут же попытался сунуться поперед батьки в пекло, но я мигом его отправил в тыл. Сказано же было, вот и не фиг мне тут…

Мы быстро спустились вниз. Леха попытался было пялиться на трупы, так и оставшиеся лежать на лестнице, но я оттеснил его в сторону, прикрыв собой и заставив продолжать движение, так что разглядеть толком он ничего не успел.

Мы быстро преодолевали пролет за пролетом и, к моему счастью, по пути нам никто не встретился. Ну и хорошо, а то я прямо чувствовал, как тикают часы, отмеряя время, оставшееся до момента, когда у «воронов» кончится терпение…

У дверей, ведущих на улицу, я притормозил.

— Вы — к моей машине, — приказал я Ане, — быстро все забрасываете внутрь и залезаете сами.

— Но… — Аня наверняка хотела мне сообщить, что ехать верхом на чемоданах будет неудобно, и надо бы их нормально в машину уложить, а я ее тут же обломал.

— Кидайте в багажник с заднего сидения, там места навалом. Но сначала просто в салон. Сейчас главное — быстро свалить, пока нас тут не зажали. Ясно?

Леха деловито кивнул. Аня с небольшим отставанием тоже.

— Отлично, вперед! — скомандовал я и распахнул дверь.

Взгляд влево, взгляд вправо. Противника во дворе нет, мертвяков тоже. Вот и хорошо, вот и славно…

Аня и Леха рванули к моему «Черокезу», я же бросился к «кореянке» Вовки.

Вовка и Аська, заметив меня, опустили окна, глядели на меня, но из машины не вылезали.

Отлично!

Я подбежал к ним, прямо через пассажирское окно начал забрасывать вещички в салон и, не теряя времени, начал объясняться.

— Вова! Дави вперед! Я тебя подтолкну, чтобы на бордюр залез, и…

— Чего? Через парк? — удивился он. — Там же грязь — застрянем!

— Я тебя толкну! Других вариантов нет. Если вдруг станем — бегом ко мне. Черт с ними, с вещами, еще разживемся. «Вороны» стоят за аркой, у них «Калаши», и сколько их — без понятия.

— Понял, — Вовка, собравшийся спорить, тут же угомонился, осознав уровень угрозы.

Я, убедившись, что мой план понят, уже налегке бросился к своему «Черокезу», прыгнул за руль и вдавил педаль.

Вова как раз уперся в бордюр, пытаясь на него залезть. Колеса «кореянки» упирались аккурат в середину бордюрного камня, так что шансов въехать самостоятельно у него не было.

Я аккуратно подкатил сзади, уперся в бампер «кореянки» своим «силовым бампером», смонтированным для лебедки, и чуть прижал педаль газа.

Послышался треск и скрежет, лопнувший пластик полетел в разные стороны — бамперу «кореянки» пришлось несладко, не рассчитан он был на такое. Передние колеса переползли бордюр, раздался омерзительный звук металла, скребущего по камню, потом какой-то подозрительный «блям» — что-то под днищем явно оторвалось. Представляю, как сейчас матюгается Вова, любивший свою старенькую машину. Каждую вмятину и царапину на ней, которые, как казалось, появлялись просто от старости, он тщательно замазывал и заклеивал.

Но главное было сделано — «кореянка» на бордюр залезла и, отчаянно буксуя по земле, начала набирать ход.

Вова тут же ускорился, попер в сквер. Его изрядно водило, но все же машина пока что вполне бодро шла по раскисшей весенней грязи.

Ну-с, теперь моя очередь. Сдать назад, и теперь просто нажимаем газ, только не спешить, а то тресну по бордюру задним мостом.

«Черокез» в отличие от низкопузой «кореянки» на бордюр залез куда быстрее и бодро почесал за Вовиной машиной, выбрасывая назад целые пласты земли своими внедорожными колесами.

Позади грохнул выстрел — похоже, до «воронов» дошло происходящее. Они бросились во двор, кто-то сгоряча даже пальнул нам вслед. Но палил неумело, так как пули легли куда-то сильно выше, я даже не услышал свиста мимо машины.

Меж тем «кореянка» все же забуксовала в грязи. Вовка отчаянно газовал, так что машина еще не встала, но уже было понятно, что в любую секунду она окончательно завязнет. Я догнал ее и, не особо уже заботясь о целостности бамперов, подтолкнул их вперед, на более сухой кусок.

Головы Вовки и Аськи смешно дернулись (надеюсь, никто из них не припечатался к торпеде), но толкаемая «Чероки» «кореянка» бодро пошла вперед, ну а я пер следом в ее «грязевом фарватере», периодически вновь поддавая под зад, так сказать. Пришлось, правда, дворники включить на полную — газующий Вова закидал мне все стекло грязью.

Мы быстро пересекли парк, и Вовка, чуть наподдав, спрыгнул с бордюра на проезжую часть. От удара из-под многострадального заднего моста полетели искры, машину чуть занесло, но Вова тут же выровнялся и нажал на газ.

Я чуть притормозил, дожидаясь, пока он вырулит на свою полосу и чуть отъедет, потом тоже спрыгнул на дорогу и бросился его догонять.

* * *

Вова скрипнул зубами и выдал такую матерную тираду, которой в обычном состоянии от него в жизни не дождешься.

Ну а как иначе? Любимой машине, которую он с горем пополам купил за кровно заработанные, пришел конец.

Головой он понимал, что для нынешней ситуации, для апокалипсиса, проще говоря, его «кореянка» совершенно не подходит. Более того — по уму ее бы уже стоило заменить даже до того, как заднему мосту пришел конец.

Но сердце Вовы болело от горя — даже не было жаль денег, ему было жалко собственных сил, которые он вложил в эту машину, ему трудно было распрощаться с комфортом и уютом этой машины. Пусть старая, но в ней он чувствовал себя спокойно и удобно. Ему нравился ее салон, тихое урчание ее мотора.