Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона - Владимир Германович Корешков

Мне очень не понравилось, как они двигались, вылезая из-за стола. Кубики-питеки, разминая свои бычьи шеи, начали обходить меня с двух сторон, не надо обладать семью пядями во лбу, чтобы понимать, что с интеллектом, может, у них и полная беда, но зато драться они наверняка умеют и делают это очень хорошо. Несмотря на то что питеки, скорее всего, были отменными бойцами, я бы сильно не переживал, если бы не потеря моей физической формы за последнее время, я больше сидел и лежал, чем двигался. Поэтому сейчас они представляли для меня реальную угрозу. Я сделал пару шагов назад, упираясь в стену спиной, тем самым не давая кубикам обойти меня сзади. Пока я прикидывал, кого первым и куда мне ударить, случилось нечто неожиданное – на голову одного из надвигавшихся на меня кубиков-питеков чья-то большая, сильная рука из толпы зевак обрушила мой бокал с пивом, который я оставил на столе, бокал от соприкосновения с мощным питекантропским лбом разлетелся на мелкие осколки, заливая несчастного, падающего без чувств питека свежим пивком, второй на секунду отвлекся, переключив все внимание на своего опадающего, как поспевшее наливное яблочко с яблони, друга. В тот момент, как тело первого кубика-питека с грохотом встретилось с дощатым полом паба, я ударил своего визави в кадык, он, пропустив удар, закашлялся, схватился обеими руками за горло, наклонился вперед, переломившись пополам, я его добил ребром ладони под ухо, так же как только что Ефрейтора Моранека, не хотел ничего выдумывать другого – зачем оригинальничать. Главное – эффективность. Теперь и мой противник вошел в полное соприкосновение с полом паба, и для него наступила нирвана. «Ну, как-то так». Зрители зааплодировали, всем понравилось, мне, кстати, тоже.

Наконец, я повернулся к своему спасителю, им оказался майор Ларсон.

– Ты чего здесь делаешь? – от пережитого нервного возбуждения я не заметил, как перешел с командиром на ты.

– Да случайно, – одними губами улыбнулся Ларсон. – Проходил мимо, смотрю, звездпехи офицера собираются линчевать, ну и я, как честный человек, не мог, так сказать, оставаться равнодушным. Кстати, патруль военной полиции я уже вызвал.

Патруль из трех полицейских, как вихрь, ворвался в бар.

– Что здесь произошло, гер майор? – обращаясь к старшему по званию, грозно задал вопрос оберштурмфюрер – командир патруля.

– Вот, бузят, – разводя руками, Ларсон показал на три бездвижно лежащих тела. Оберштурмфюрер оглядел картину, достойную кисти лучших живописцев, и эта картина ему чрезвычайно понравилась, он плотоядно улыбнулся, видимо, не любил звездпехов.

– Не беспокойтесь, гер майор, успокаивать бузотеров – это наша задача. После нахождения на нашей гауптвахте бузотеры становятся шелковыми и крайне законопослушными. Вирсонен, Макрон, живенько подберите эту падаль, – обратился он к своим помощникам.

Вирсонен и Макрон без какого-либо пиетета, схватив под руки, начали выволакивать тела звездпехов и загружать их в подъехавший к дверям паба трафарированный кар военной полиции, по дороге Моранек очухался и попытался качать права, вследствие чего получил мощный пинок под ребра тяжелым кованым ботинком – щедрый презент от Вирсонена – и удар дубинкой по голове – это уже презент от Макрона. Или наоборот. Да какая разница. Моранек опять сник, повесив голову на грудь, и пока его тащили к авто, его неординарные уши печально волочились по земле, собирая собой серую олеронскую пыль. Да… Вид совсем удручающий. С другой стороны, кесарю кесарево.

Всех троих безжалостно, как мешки с песком, покидали в кар. Оберштурмфюрер козырнул, извинился за доставленные неудобства.

– А за этих звездных пехотинцев не волнуйтесь, – хищно оскалился он. – Уж мы их научим уму-разуму. Второй раз к нам на гауптвахту, как правило, стараются не попадать. Еще раз, господа… До свидания, мне пора, – как старинный английский аристократ, раскланялся оберштурмфюрер и укатил.

Я так понимаю, ему было невмоготу – уж очень хотелось поскорее начать воспитательный процесс над Моранеком и его друзьями-питекантропами. Наверняка оберштурмфюрер мнил себя великим педагогом.

– Очень не завидую ребяткам. Спасибо, гер майор, за помощь. Без вас я бы не справился. Очень рад, что вы оказались рядом, – поблагодарил я Ларсона от всей души.

– Олаф, – ответил майор. – Зови меня просто Олаф, и давай на ты, ладно? Я тоже рад, что ты не из этих, терпеть не могу звездпехов. Пойдем выпьем, заодно я до утра за тобой присмотрю, а то тебя одного оставлять никак нельзя, обязательно найдешь на свою попу приключение. – Опять одними губами улыбнулся Олаф.

Я не стал отказываться выпить – это как раз то, что мне сейчас было просто необходимо.

– Только давай найдем местечко поспокойней, а то эти не дадут посидеть.

Посетители паба поодиночке подходили к нам, поздравляя с удачным финалом, каждый пытался пожать руку и отметиться парой фраз, типа какие мы молодцы. Странные люди эти зеваки, еще пять минут назад их симпатии всецело были на стороне звездпехов, а сейчас, стало быть, мы были в фаворе. Выйдя из этого паба, недолго потоптавшись в узких лабиринтах улочек, мы нашли другой паб, примерно такой же, только посетителей здесь почему-то практически не было. Взяв за стойкой бутылку виски, пару бокалов пива и тарелочку с горкой горячих сэндвичей, уселись за дальний столик.

Глава 55

После пары опрокинутых стаканчиков я поведал Олафу всю свою жизнь, наверное, надо было кому-то выговориться, единственно, что не стал говорить, как погибли мои мама с папой, просто погибли и все. Ларсон все-таки был крайне странным человеком, он слушал меня очень внимательно, не перебивая. После того как я ему раскрыл свою душу, я, естественно, ждал взаимности, но он о себе рассказывал очень скупо и сухо, следя и отмеряя каждое свое слово.

Из его рассказа я уяснил, что ему тридцать лет, что он сам швед, родился, как это обычно и принято у шведов, в шведском протекторате Рейха, в городе Стокгольме, заканчивал Копенгагенскую звездную академию, после чего до сегодняшнего дня служит пилотом. Одинок. Родители погибли давно, когда еще был ребенком, в автокатастрофе, воспитывала его бабушка. Жены или девушки нет, не так давно ему удалось по хорошей цене купить имение где-то во фьордах, возле Стокгольма. Вот, собственно, и все, что мне удалось узнать о нем. Пил Ларсон тоже очень аккуратно, не допуская излишеств, следя за собой, как будто боялся опьянеть и сболтнуть по пьянке что-то лишнее. Из всего вышеозначенного я сделал вывод, что душу Ларсона что-то терзает и он скрывает в себе какую-то