Сделай сам 2 - Константин Николаевич Буланов

даже если 6,5-мм винтовочные пули не пробивали нашу броню, они, разлетаясь вдребезги, создавали внутри броневиков весьма неприятные звуковые волны, которые очень сильно били по барабанным перепонкам и по мозгам. У меня самого такое случалось не единожды в нашем первом сражении, отчего на некоторое время даже картинка перед глазами начинала двоиться и плавать, а в ушах стоял сплошной писк.

Но если пехоту или ту же кавалерию такой залп мог мгновенно остановить и принудить к отступлению, мы продолжили движение вперед и просто-напросто ворвались в расположение противника, начав в упор расстреливать изрядно скученные там массы пехоты, которым не нашлось места во всевозможных привокзальных строениях. А наши не столь хорошо бронированные САУ в то же самое время «работали» с дистанции в километр по зданиям мастерских, депо и складов, откуда огрызался засевший там противник.

— Эх! Прям вспоминаю нашу с папа́ первую гонку! — вжимая педаль газа в пол и резко выкручивая руль, я почувствовал, как не дал уйти со своего пути очередной группе японцев. Машину характерно так тряхнуло от столкновения с их телами, а после и подбросило слегка вверх — это задние колёса доделали работу бампера и забронированного капота по упокоению солдат противника.

— Простите? — аж воззрился на меня великий князь, наблюдавший через свой триплекс, как кеглями разлетались перед нашим носом вражеские солдаты. — Это что же у вас была за гонка такая?

— Да не волнуйтесь вы так, Михаил Александрович! Всё там было в порядке! Мы же не в России в тот раз гонялись, а во Франции! Лягушатников не жалко! — хохотнул я, вновь резко дёрнув наш броневик в сторону, дабы не позволить сбежать очередной группке отступающих японцев. — Или я не прав и вам жалко такого союзника, который бросил нас в этой войне? — отвлёкшись на секунду, повернулся я лицом к своему командиру.

— Ну, знаете ли, Александр! — не нашёлся, что сказать, великий князь.

— Да мы там только бросающихся под колёса собак и давили! — всё же сжалился я над братом царя, уже, небось, успевшего надумать о нашей семейке невесть что.

— Правда? — с некоторым даже облегчением, выдохнул ротный.

— Конечно, правда! — тут же заверил я его. — А всё остальное никто никогда не докажет! Мы с господином Нагелем не ленились работать лопатами, закапывая в полях тела. Так что всё, что было во Франции, во Франции и осталось! Ха-ха-ха-ха-ха! — словно безумец рассмеялся я, осуществляя очередной «наезд на вооруженных пешеходов».

— Прости нас, Господи, грешных! — трижды перекрестился Михаил Александрович, решив замолвить за меня словечко перед Всевышним.

— Да шутю я! Шутю! — всё же решив, что это слишком черно́ с моей стороны подобным образом дурить столь мнительного хроноаборигена, каковым являлся великий князь, сознался я в преувеличении наших преступлений. — Мы там только таранили и выталкивали с дороги автомобили тех конкурентов, которые нам сами всячески гадили на протяжении всей гонки. Если кто при этом и пострадал, то жив остался.

— Та-та! Та-та! Та-та! Та-та-та! — это пока мы перекидывались словами с ротным, наш броневик вынесло вслед за отступающим противником к берегу Ляохэ, и сидевший на пулёмёте Лёшка вновь принялся за свою работу, добивая тех, кто пытался спастись на лодках.

В общем и целом в этот день мы не только помножили на ноль целый полк японцев, остатки которого дружно добивали уже на берегу реки, когда те вплавь пытались добраться до противоположного берега, мы вдобавок дотла сожгли вокзал англичан. Вот уж где я, наконец, почувствовал, что мы отомстили хотя бы за мой угробленный лимонниками катер!

И это был наш последний бой!

Не то что нас подбили или ранили. Вовсе нет! Просто о нас, гвардейцах, очень резко позабыли и до конца войны мы просидели в том самом Инкоу, который смогли взять под свой контроль уже спустя 4 недели, как только японцы сами оставили его.

Переброшенные нами и силами флота пехотные дивизии, не без помощи многих десятков корабельных орудий крупного калибра, умудрились с ходу выбить потрёпанные остатки японских войск с Ляодунского полуострова, после чего основные силы маршала Оямы снялись со своих позиций на севере и начали отступление к границе Маньчжурии с Кореей, чтобы не угодить в огромный котёл.

А в той, полной гор и холмов, местности, через которую они отступали, нашим броневикам делать было нечего. Потому вплоть до самого завершения боевых действий мы наслаждались ничегонеделанием, а также отличным сервисом и кухней. Ведь что-что, а европейский квартал в Инкоу сохранился совершенно нетронутым со всеми его отелями, ресторанами и прочими интересными заведениями, способными удовлетворить даже наш взыскательный вкус.

Правда, от всего парка автомобилей нашей бригады в строю сохранилось всего-то 247 грузовиков от первоначальной тысячи. Но оно того явно стоило, тем более что вышедшую из строя из-за безжалостной эксплуатации или же подбитую вражеским огнём технику мы со временем собрали и даже умудрились вернуть в строй под две сотни машин. Что, впрочем, уже не имело никакого значения.

В начале августа при посредничестве президента Соединённых Штатов Америки начались мирные переговоры, которые спустя три недели взаимного отрицания множества выдвигаемых обеими сторонами требований завершились-таки подписанием Мирного договора. Вот только пункты этого мирного договора сильно отличались от тех, что имелись в соответствующем документе моего былого прошлого. Теперь уже никто не мог бы даже намекнуть на то, что Россия проиграла эту войну.

Да! Не выиграла с разгромным счётом, как то можно было полагать ещё до начала боевых действий! Но и отнюдь не проиграла! По сути каждая из сторон осталась с теми же картами на руках, с которыми начинала данный конфликт. Разве что государственные долги России и Японии выросли на миллиарды рублей и иен соответственно, а внутриполитическая обстановка в обеих странах оказалась донельзя накалена. Ну и понесённые потери в живой силе и вооружении, конечно, никуда не делись.

Но лично меня именно такой исход событий более чем устраивал. Ведь все наглядно смогли увидеть те жуткие недостатки отечественных армии, флота и промышленности, которые поставили Россию по своим возможностям на один уровень с Японской империей, уж точно не являвшейся в данном историческом периоде одной из ведущих стран мира. Так что очень многим в моей стране теперь было о чём подумать.

[1] Ханьшин — крепкий алкогольный напиток, китайская водка, выделываемая из гаоляна или чумидзы.

[2] Кули — носильщик. В японской армии в 1904–1905 годах на