Ваше Сиятельство #14 - Эрли Моури

— Немного тревожно. Это, наверное, из-за Моравецкого. Никак не могу успокоиться. Вроде все прошло хорошо, а я не могу прийти в себя. Ночью почти не спала. Делала дыхательные упражнения, расслабление по Бунько — все это не слишком помогло, — призналась княгиня, прильнув ко мне. — Как думаешь, будет боевое столкновение?

— Очень хотелось бы избежать. Пролететь тихо, летучей мышкой. У бритишей на Рамаде эскадра серьезная. Даже линкор там. Новейший — «Принц Солсбери», — я постучал пальцем по бронированному стеклу, зная, что в случае серьезной атаки иллюминаторы часто выносит — не помогают даже их многослойность и стальные шторы.

— Я сейчас глупость скажу, — Ольга с виноватой улыбкой посмотрела на меня. — Мне хочется маленького боевого столкновения. Саш, очень маленького. И обязательно такого, чтобы из наших никто не пострадал. Хочу испытаний новой системы наведения ракет. Ты же сам понимаешь, что учебные стрельбы это не совсем то.

Я рассмеялся и покачал головой. Да, в каждом из нас живет ребенок. Вот и Елецкий во мне тоже хотел бы маленького победоносного столкновения. И даже я, Астерий, зная, что такое война не понаслышке, прошедший через сотни собственных смертей и потерю дорогих мне людей, не расстался в полной мере с детством: у меня тоже в голове полно игрушечных солдатиков. Наверное, детство в нас навсегда.

— Все же лучше стрельбы учебные. Хотя бы потому, что на борту ты. Оль не будем загадывать, тем более притягивать столь опасные желания, — ответил я. — Нам обязательно нужно выспаться. Ты плохо спала прошедшую ночь, и я тоже не очень. Завтра будет тяжелый день и начнется он рано, наверное, на рассвете или еще раньше. На сон у нас осталось немного времени. Давай так: я сейчас быстро схожу к рубке и все же переговорю с Моравецким. Говорить ему, что знаю о вашей истории пока не буду. Заодно надо поставить в известность Носкова, что поляк — менталист. Капитан обязан об этом знать. А ты ложись, постарайся уснуть, не дожидаясь меня.

— Саш, а пригласи сюда Элизабет. Если в той каюте тесно, то пусть ночует с нами, — предложила Ковалевская.

— Вот это я сделаю с удовольствием. И ты будешь в безопасности, пока я разберусь с Моравецким, — я направился к выходу.

— Александр Петрович, а чего вы на ужин не пошли? Мы вас ждали, — завидев меня, виконтесса Дашкова привстала с кровати. — Был очень вкусный плов и компот.

С самого начала, как я познакомился с Софьей Павловной, я почувствовал, что она ко мне клеится. Честное слово, в этом вопросе я бы пошел ей навстречу. Возможно, такое даже когда-то случится: ее полные губки мне представляются весьма опытными для более чувственного знакомства, и томный взгляд обещал очень много. Но в этот раз, между нами, точно ничего не будет. К тому же я всерьез озаботился, что слишком часто расстраиваю Ольгу. Да, она мне многое позволяет, но это не значит, что я должен пользоваться ее добротой с бесконечным нахальством.

— Был занят, Софья Павловна, — с прохладой ответил я и скомандовал: — Стрельцова, Бондарева, на выход!

— Что случилось? — Элизабет проворно вскочила на ноги.

— Элиз ты с вещами, в том числе моими. Так сказать, передислокация. Между прочим, приятная, — я повернулся к Бондаревой, она выжидательно смотрела на меня. — Ты ночевать будешь здесь, но сейчас пойдешь со мной к Носкову — есть серьезный разговор с ним и еще одним мудаком, — выходя, пояснил я.

По пути нам пришлось задержаться. Возле кают-компании я свернул к курилке, достал коробочку «Никольских» и, дождавшись, пока двое бойцов из технической сектора фрегата оставят нас наедине, посвятил Наташу в свою стычку с Носковым, а также в неприятное открытие, что комнав — менталист. Затем кратко рассказал, как Ольга попала на «Гектор». Конечно, история Ольги — исключительно дело мое и Ковалевской, но Наташе стоило знать о случившемся в общих чертах, чтобы сложить правильное представление о Моравецком.

— Такое бывает, — сказала штабс-капитан, отойдя к вентиляционному окну. — Мой друг с академии служил на «Елабуге». Хотя он хороший менталист, был заместителем командира технической секции. И еще знаю нескольких менталистов в военно-воздушном флоте и морском тоже. Но вообще ты прав, он обязательно должен быть на учете, и то, что он прячется за ментальным щитом, нехороший знак. Идем к Носкову, если он не знает, то это уже совсем другой разговор. Я бы этого поляка сразу отстранила до возвращения на базу и разбирательства всех обстоятельств с глубоким сканированием его персоны.

— По-хорошему его нужно сейчас отстранить. «Гектор» не на привычном рейде или патрулировании, а на сложной, важнейшей операции. Здесь не должно быть никаких нештатных моментов. Но Носок еще та сука, местный царек, черт бы его побрал. Еще лучше было бы отстранить самого Носкова, но увы, мы тут всего лишь гости, — выразил я сожаление и жадно затянулся табачным дымом.

— А какого хрена ты брал виману с таким капитаном⁈ Сам же сказал, что императорский конфидент предупреждал! — Бондарева не упустила случая меня упрекнуть.

— Наташ, ты думаешь, сейчас, когда на границах творится такое, так много свободных виман, подходящих под наши запросы? «Гектор» — это лучшее, что можно быль взять. Тем более он оснащен новейшей системой локационной незаметности и Ольгиными «Огненными Небесами». Плюс мой «Одиссей». Нет больше таких кораблей в России, да и во всем мире. Что касается смены капитана, то думаешь этот вопрос решается по щелчку пальцев? Даже если бы вмешался Денис Филофеевич, прошло бы несколько дней. И есть такая поговорка: коней на переправе не меняют. Даже самый опытный капитан должен сначала вникнуть, понять корабль и команду, влиться в нее, так сказать, иначе будет много хуже, чем с Носковым. Идем! — я затушил окурок. — Ты как специалист по метальным вопросам поясни ему, что с огнем играет. Лучше, если Моравецкого из навигационной секции прямиком к вам в «3-М-13» и передать под контроль Бабского, чтобы поляк не учудил чего-нибудь.

— Хорошо. Буду меняться с Бабским, если Носок поляка выдаст. То, что он держал щит, это очень нехорошо. Прямо, очень, — повторила она, направляясь за мной.

Проходя мимо кают-компании и уловив аппетитные запахи, голод во мне