Другие грабли. Том 1 - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Может, он в другом направлении работал, — сказал я. — Откуда вы знаете, что он именно развал пытался предотвратить?

— Так он сам никогда этого и не скрывал, — сказал Сашка.

Может, он врал. Может, это все в рамках его долгой стратегической игры, подумал я. Хотя это было слишком маловероятно.

— Его пример в любом случае ничего не доказывает, — сказал я.

— Конечно, — сказал он. — Этого слишком мало для статистики, но я тебе ничего доказать и не хотел. Просто продемонстрировать.

— Не понимаю, зачем, — сказал я. — Даже если бы я собирался спасать СССР, в восемьдесят девятом начинать это уже поздно.

— Некоторые наши считают, что и десять лет назад уже было бы слишком поздно, — вздохнул Сашка. — Но я хочу, чтобы ты запомнил этот момент на будущее. Мы ему практически не мешали, но у него ничего не получилось.

— А почему, кстати говоря, вы ему не мешали? — спросил я. — Разве святая обязанность вашего отдела не в этом заключается?

— Предположим, что это был своего рода эксперимент, — сказал Сашка.

— Что вы хотели с его помощью выяснить?

— Об этом чуть позже, — сказал Сашка.

Я покачал головой.

— Ты чистишь лук, — сказал я. — Снимая один слой за другим. И делаешь это слишком уж на мой вкус неторопливо.

— В каком смысле?

— В том, что готовым блюдом еще даже и не пахнет, и я понятия не имею, каким оно будет, но мне уже хочется рыдать, — сказал я. — Так что знаешь, повар, или показывай мне рецепт или я пойду искать другое заведение.

— А других заведений в округе нет, — сказал Сашка. — Или ты с нами, или ты объедки на мусорке подбираешь.

— Это ты меня так вербуешь, типа?

— Нет, — сказал он. — Я просто мягко веду тебя в нужном направлении.

— И это меня бесит, — сообщил я. — Или скажи, что вам от меня надо, или заканчивай вот это вот все к хренам.

— Не так быстро, Чапай, — сказал он. — Я, к сожалению, в этом ресторане не единственный повар. И далеко не шеф.

— Тогда сведи меня с шефом, и пусть он изложит, что вам от меня надо, — сказал я. — Или оставь меня в покое. В конце концов, ты мой законный выходной потратил, а я, знаешь ли, учитель, и далеко не каждую субботу отдыхаю.

— Шашлыки и пиво в каком-нибудь приятном заведении смогут спасти остаток этого дня? — поинтересовался он. — Петруха мне тут одно местечко показал, баранина у них, сука, охренительная…

— Если я не арестован, то просто отвезите меня домой, — сказал я.

— Зря отказываешься, — сказал Сашка.

— Можете остановить здесь, я на автобусах доберусь, — сказал я.

— Баранина, пиво и некоторые объяснения? — продолжил торговаться он.

— Исчерпывающие?

— Нет, но проливающие свет на кое-какие обстоятельства, — сказал он.

— Ладно, — сказал я. — Давай попробуем.

— Вот и отлично, — сказал Сашка. — Петруха, ты слышал? Дай газу, брат, старший по званию бухать изволит.

Глава 20

Шашлык пах.

Правда, пока он пах только на мангале, в процессе приготовления, и до того, как его аромат превратится в то, что можно будет попробовать на зуб, оставалось еще минут десять.

Перед нами на стол поставили блюдо с зеленью и свежими лепешками, а Сашка принялся разливать пиво по стаканам. Теперь-то понятно, зачем ему сегодня потребовался водитель.

Правда, все еще было непонятно, зачем ему потребовался я, но это, я думаю, рано или поздно тоже выплывет на поверхность.

Местечко было тихое, находилось в некотором отдалении от дороги, и посетителей здесь пока было немного. Но и время для шашлыков еще неурочное, полагаю, к вечеру тут станет куда веселее.

— Так что там с объяснениями? — поинтересовался я, попробовав пиво. Неплохое, по нынешним временам, наверное, и вовсе отличное, но я пробовал и лучше.

— Не торопись, Чапай, — сказал майор. — Мы еще даже толком не выпили, а я на трезвую голову государственные тайны разглашать не могу.

— Боюсь, что в твоем случае алкогольное опьянение послужит отягчающим обстоятельством, — заметил я.

— Я, так-то, до трибунала дожить и не собираюсь, к хренам, — сказал он. — Советский суд, конечно, самый гуманный суд в мире, но это все не для нас с тобой, Чапай.

— Я, между прочим, простой советский педагог, — напомнил я.

— Да, я понимаю, — сказал он. — Служил своей стране, потом что-то случилось, и ты решил изменить свою, сука, жизнь, устроившись работать в школу. Что случилось, ты, конечно же, не скажешь, но оно и не важно, принцип я понимаю. Теория малых дел, все такое. Хочешь изменить мир — начни с себя и своего окружения, так?

— В твоем изложении это звучит как-то не очень.

— В целом, рабочая теория, наверное, — сказал Сашка. — Проблема в том, что на проверку ее работоспособности требуется куча времени, человеческой жизни, как правило, не хватает. И сотню, а то и тысячу таких мелких дел, выстраиваемых на протяжении человеческой жизни, может перечеркнуть один случившийся вне очереди катаклизм. Ты можешь десятки лет возделывать свой сад, а потом какая-нибудь протекающая мимо река в первый раз за наблюдаемый период выйдет из берегов и затопит все твои владения к хренам. Поэтому, при всем моем уважении к садовникам и их ремеслу, я предпочитаю строить дамбы.

— Я уже знаю, что ты — мастер метафор восьмидесятого уровня, — сказал я. — Нельзя ли как-то более предметно?

— Сначала у меня вопрос, — сказал Сашка. — Понятно, что ты молод, и утверждаешь, что и в прошлой своей жизни был молод и тобой еще не овладели реваншистские настроения, и все, сука, такое, но есть ли что-то, что ты хотел бы поменять в нашей истории, если бы у тебя была такая возможность? Что-то в периоде, до которого можно дотянуться прямо отсюда? То есть, в ближайший год-два?

— А почему ты интересуешься? — спросил я. — Хочешь еще раз продемонстрировать, что у меня ничего не выйдет? Только чтобы