Укрощая хаос - Бен Гэлли

охранника отлететь назад. Прежде чем он успел подняться, Ани вырвала топор из ворот и глубоко всадила его в грудь воина. Он исчез, превратившись в облачко голубого дыма, и от него остались только доспехи.

– Вперед! – приказал Темса и вслед за солдатами зашел на небольшой двор. Они оказались перед дверью башни. Острозубка уже колдовала над ней, используя отмычки. Когда стало ясно, что пользы от них немного, работу довели до конца с помощью зубила и железных ломиков.

За дверью скрывалась темнота, которая привела их в длинный склад и заставила их зажечь лампы. Они осторожно пробирались вперед, пока не нашли винтовую лестницу, которая вела к высокому каменному потолку. Ани и Даниб повели солдат вперед, а Темса пошел за ними.

Никакой охраны они не увидели и не услышали. Час был поздний, и, хотя этот дом принадлежал призраку, все его обитатели, похоже, спали. В коридорах солдаты нашли много просторных, богато украшенных ниш, в которых стояли призраки. Они выглядели обеспокоенными, и несколько из них, похоже, были готовы бежать, но огромный Даниб заставил их замереть на месте.

В соответствии с инструкциями Культа Сеша они нашли главную лестницу, которая, завиваясь, уходила вверх. Там, где песчаник не освещали фонари, он из розового становился серым. Лестницу покрывали мягкие ковры цвета взбитых яиц. На стенах не было ни гобеленов, ни картин – только символы, выложенные железом, медью, серебром и самоцветами.

На следующем витке лестницы их ждал охранник в золотых доспехах, украшенных рубинами. Из его глотки успел вырваться всего один крик, а затем ее перерезали. Темса предполагал, что теперь поднимется переполох; этого не произошло, но он все равно улыбнулся, радуясь своей удаче. Он вспомнил всех, кто за последние десятки лет смеялся ему в лицо – мясника, который отпилил ему ногу; торговцев на Базаре короля Непера, которые не брали его первые товары; Хорикс, ухмылявшуюся из окна своей башни, и даже Ани Джезебел с ее сомнениями. Вот он стоит на лестнице башни серека; еще одно Взвешивание, и он, Темса, сам получит такой же титул. Как же он рассмеется им в лицо, от всей души рассмеется.

Запертые решетчатые двери отделяли каждый этаж от остальных. Эти двери одна за другой пали под натиском отмычек Острозубки, топоров Ани и грубой силы призрака в доспехах. Немногочисленных охранников, оказавшихся на пути, быстро окружали и убивали – либо в первый, либо во второй раз. Они сопротивлялись вяло, словно им слишком мало заплатили за подобную работу. Темса мысленно обругал Буна. Лично он потратил бы деньги гораздо лучше. Похоже, что наказанием за скупость для Буна станет вторая смерть.

Вскоре после этого уровень сопротивления начал повышаться; за одной из следующих дверей выстроилась шеренга охранников. Они принялись колоть солдат Темсы через решетку; по ступенькам потекла кровь. Трупы отбрасывали в сторону, скидывали вниз по лестнице.

Под стук трости Темсы убийство неуклонно продолжалось, словно в каком-то механизме поворачивалась шестерня. Постепенно чаша весов начала склоняться не в пользу защитников, и когда Даниб проломил решетку, солдаты Темсы затоптали два десятка врагов.

Когда стало ясно, что следующие двери открыты, и те, что за ними – тоже, солдатами овладела жажда крови. Они устремились вверх по лестнице, которая постепенно становилась все более крутой. Они задыхались, словно боевые псы, выискивали жертву, оставляли на ступеньках следы из песка и крови. Ани призывала их успокоиться, но Темса приказал ее не слушать. Тор застучал тростью по полу, и солдаты подхватили ритм, выкрикивая или колотя по своим нагрудникам в такт.

– Ату их, мои псы! Убейте всех! – заревел Темса и безумно расхохотался.

Как только эти слова сорвались с его губ, сверху донесся лязг доспехов. Десять человек с воплями упали в лестничный колодец, прежде чем Темса добрался до следующего этажа, где была большая площадка, на которой можно отдохнуть. Ани, опередившая его, уже делала все, чтобы прорубить выросшую перед ней стену из щитов и копий. Даниб прорвал вражеский строй, словно земледелец, который обмолачивает пшеницу. Голубые тела падали на пол вокруг него и превращались в облачка дыма.

– Бун, дохлая ты свинья! Хватит сопротивляться, это бесполезно! – крикнул Темса.

О скрытности речи уже не шло, и все-таки когда он бросил этот вызов, новые призраки вышли вперед, заполняя бреши в рядах противника. Темса задумался о том, сколько еще теней прячется на пути к следующему этажу. Он вытащил клинок из трости и принялся колоть им призраков.

Битва продолжалась. Когда у Темсы осталось всего тридцать солдат, улыбка на его лице погасла, и ему очень захотелось уйти: в нем заговорил более молодой, менее амбициозный Темса. Но тут же он увидел, как охранники Буна ломают строй и разбегаются, прячась за наскоро возведенной стеной щитов. К счастью, на этот раз солдаты не бросились в атаку сломя голову. Обессилевшие, они осторожно обходили своих павших товарищей и вытирали окровавленные руки. В башне серека Буна снова воцарилась тишина – ни криков, ни приказов, ни звона колоколов.

Темса погнал своих солдат наверх, по последнему лестничному проему, который вел в личные покои Буна. Они оказались на удивление огромными, особенно если учесть, что он жил в самой узкой части башни. Темсе хотелось назвать ее «шахтой». Ему показалось странным, что серек, в отличие от большинства аристократов, поселился не на самой верхушке, но богачи, с другой стороны, славились своей эксцентричностью.

Темса первым зашел в пустую комнату, а оставшиеся воины рассыпались цепью позади него. Разглядывая покрытые резьбой колонны и раскрашенные статуи какого-то похожего на собаку существа, он подумал о том, что утром нужно нанять новых солдат. Слишком многие подвели его сегодня. Для последнего штурма понадобится гораздо больше людей.

– Приготовься, – буркнул он Ани, которая топала рядом с ним, тяжело дыша. От нее воняло смертью и дерьмом, и за ней на отполированном до зеркального блеска мраморе тянулся след из алых капель. Темса порадовался тому, что воздух наполнен ароматами духов.

– Я всегда готова, – зарычала Ани. – Но, Темса, это все бред. Половина наших погибла. Молись о том, чтобы нам не пришлось драться и на обратном пути.

– Молись? Ты забываешься! – Голос Темсы был резким, словно дыхание песчаной бури. Они мрачно, встревоженно взглянули друг на друга, после чего Темса выпрямился во весь рост и сказал: – Вы, госпожа Джезебел, шли по опасному пути. Я предупреждал вас, говорил, чтобы вы прекратили это, но вы не послушали меня и продолжали мне дерзить. Больше я с этим мириться не буду. Если сегодня вы не погибнете, считайте, что ваша служба у меня закончена. Наймитесь к какому-нибудь аристократу, у которого такие же невысокие амбиции, как и у вас, и радуйтесь. – Темса стукнул тростью-мечом по полу, заставив ее запеть. – Да, мне следует пожелать вам удачи. Говорят, что искать работу в этом городе – убийственно сложное дело.

Не успела Ани ответить, не успела она даже стереть с лица выражение шока и ненависти, как из-за покрытой искусной резьбой двери в противоположной части комнаты полетел оглушительный голос:

– БОРАН ТЕМСА!

– Шевелись. Делай то, за что я тебе плачу, – бросил Темса огромной женщине, и она молча двинулась вперед.

Темса ухмыльнулся, но внутри него росло беспокойство. Это было первое ограбление, в ходе которого жертву извещали о его прибытии.

– А ты, вероятно, серек Бун? – отозвался Темса, следуя за солдатами в темную комнату.

Зайдя в нее, он ощутил нечто вроде благоговения. Стены комнаты были украшены звездами из самоцветов. На помосте стояла мраморная трибуна. В тусклых фонарях, расставленных у ее основания, трепетали какие-то белые существа.

Кроме них, единственным источником света был Бун. Он стоял, облокотившись на трибуну, словно проповедник, который собирается изречь какую-то мудрость. Рядом с ним сидел зверь – остроухий длинномордый пес. Он был столь же мертвым, как и Бун, и сейчас басовито рычал, оскалив голубые клыки.

– Наконец-то ты прибыл. Долго же тебя пришлось ждать, – сказал серек чарующим тоном.

– Убейте его, – шепнул Темса