Вадбольский 5 - Юрий Никитин

ударил в крышу дворца, там вспыхнул багровый огонь, в крыше возникла огромная дыра в три сажени диаметром, края озарились синим пламенем, я едва не присел к земле, зажимая ладонями уши от чудовищного грохота и треска.

Грохотало и небо, молнии ещё несколько раз ударили из туч в землю, поджигая строения и просто высокие деревья, а я со сладким ужасом смотрел на дворец. Крыша в огне, но это погасят, однако исполинский заряд пробил не только крышу, но и перекрытия между этажами, разворотил на нижнем пол в центральном зале, оставив яму от стены до стены, и ушёл в землю, оставив сильнейший запах гари и озона, от которого щиплет глаза и звенит в голове.

— Это была задачка! — пропищала с высоты Мата Хари. — Но я сумела!

— Ты умница, — подтвердил я, — теперь уходи подальше. И Гавроша с Лапочкой отзови. Сейчас туда сбегутся все маги. Пусть разбираются, а мы послушаем новости завтра утром.

— Иди, — сказала она уже не как подчинённая боссу, а как соратница. — Я издали понаблюдаю.

— Не попадись!

— Я буду осторожной, — пообещала она. — Ты же обещал жениться?

Я поперхнулся, ответил сипло:

— Да-да. Вот только ритуал разработаем. Не можем же, как люди, по их замшелым правилам каменного века?

Глава 13

Утром народ только и шумел про удивительную грозу, такую редкую ранней весной, к тому же был ливневый дождь со снегом, чего не бывало раньше.

По слухам, одна из молний попала в крышу дворца Долгоруковых, особых разрушений нет, но от пожара сгорела мебель, сейчас идут срочные ремонтные работы.

— Прекрасно, — пробормотал я со злым удовлетворением. Долгоруковы скрывают настоящий масштаб разрушений, наш дремучий народ и так уже начал говорить, что Господь прогневался на их мстительный род, не по-христиански живут, это, мол, предупреждение, чтобы помнили о милосердии Христа, что отдал за нас свою жизнь, и не слишком злобствовали в отмщении.

— Рейнгольд, — сообщил Шаляпин, как мне показалось, с некоторой насмешкой. — Выехал из Верховной Канцелярии и держит направление на ваш особняк на Невском. Но заедет как бы случайно по пути.

— Уже и это понял? — сказал я. — Растёшь. Скоро до народного можно будет повысить.

Шаляпин ответил гордо, показывая, что знает историю:

— Я не народный, я всенародный.

— Следи, — велел я, — вдруг да свернёт по другим делам.

Минут через пять он доложил снова:

— Девяносто пять из ста, едет к вам.

— Время?

— Через двенадцать минут подъедет к воротам. Это же целая вечность…

Для вас вечность, а человек всё ещё самая черепашистая из черепах, мы и в вечности будем опаздывать, с тоской отодвинул на другой конец стола бумаги от Мак-Гилля, почти всё можно сразу передавать Сюзанне, не царское это дело в каждую бумажку… хотя император Николай как раз в каждую… гм.

Я ругнулся, торопливо спустился в подвал, а там через пространственный пузырь вышел в кабинете на Невском проспекте, только и успел посмотреть на себя в зеркало,затем уже без спешки прошёл по коридору к лестнице на этаж ниже, но задержался, ожидая пока Рейнгольд въедет во двор.

Через пару минут дверь внизу распахнулась, вместе с Рейнгольдом вошли двое его сотрудников, молча остановились у входа, а Рейнгольд увидел меня и пошёл быстрыми шагами вверх по лестнице.

Я с почтительным видом принял его руку, осторожно пожал, нельзя ничем раздражать главу такого ведомства.

— Ваше высокопревосходительство…

Он отмахнулся.

— Да полно тебе, Вадбольский! Видно же, что раньше ты не произносил таких титулов, язык у тебя плохо гнется.

— Да, лизнуть не получится, — подтвердил я. — Я ж из дикой Сибири! Выше, чем «ваше благородие» всего пару раз за жизнь встречал…

На втором этаже в коридоре у стены под портретом Императора Николая Первого, Самодержца Всероссийского застыла в глубочайшем поклоне Ангелина Игнатьевна, всё никак не может поверить в случившееся: глава Охранной службы Империи заехал по дороге в их дом, чтобы пообщаться с этим хамовитым подростком, учеником Лицея!ж.

В моём кабинете Рейнгольд снова окинул довольным видом аскетичное убранство, ничего лишнего, опустился в кресло, в котором сидел в прошлый раз.

— Я по пути, — объяснил он. — Еду в Морской департамент, а ваш дом как раз по дороге…

— Повезло мне, — согласился я.

Он всмотрелся в меня глубоко запавшими глазами.

— Похоже, авторитет дома ты всё ещё не наработал?.. В тебе агромадное несоответствие, Вадбольский!.. Ты умнее и взрослее, чем тебе полагается по возрасту.

— Дети бедных взрослеют быстрее, — сказал я осторожно, — да и не сидел я всё время в родном гнезде…

— Да, знаю. Но я по другому вопросу. В общем, барон, тебе сказочно везет. Эта странная гроза на истоке зимы нанесла такой ущерб Долгоруковым…

Он внимательно всматривался в моё лицо, но я спокоен, как мексиканский удав после кормёжки, а когда увидел, что начальник охраны ждёт моего ответа, медленно сдвинул плечами.

— Повезло, так повезло.

Он хмыкнул, покачал головой.

— В моём ведомстве предполагают, это ты и сделал, но это не под силу человеку! Разве что в тайных схронах древних Родов и можно что-то такое обнаружить, но и то маловероятно… Да и зачем кому-то вредить Долгоруковым? Хотя у всех есть к ним счёты, почти все так или иначе когда-то в прошлом да пострадали, но со временем всё забылось. Как думаешь, заключение помолвки можно ускорить?

— Пользуясь благоприятным случаем? — спросил я.

Он ухмыльнулся.

— Надо ковать, пока горячо.

— Со временем не всё забывается, — напомнил я. — По крайней мере, не всеми. Так что это сбрасывать со счёта не стоит. Понимаю, не хочется поднимать старые документы, смотреть споры, претензии, раз уж сейчас тихо… но вдруг кто-то нанес удар, рассчитывая, что подумают на меня?

Он расхохотался.

— Мал ты ещё, и слаб, чтобы на тебя такое думать. Или ты придумал такую агромадную пушку, что одним выстрелом вот так стрельнуть через весь город, попасть в крышу дома Долгоруковых и пробить?.. Нет, такую не сделать, это я говорю, хоть и не специалист. И её не спрятать!.. Так я потороплю, чтобы договаривались насчёт официального заключения помолвки в присутствии высокопоставленных гостей, с балом и увеселениями?

— Сперва с Ольгой Долгоруковой, — ответил я. — Посмотрим, как выкрутится.

— Да-да, понимаю, —