Ворона на взводе - Карина Вран

— Мы с Ван-гэ так замечательно смотримся вместе, — ворковала модель, стараясь прижаться к партнеру (и отпихнуть ногой меня). — А у ребенка даже платье не сочетается. Она вообще не похожа на нашу дочь. Думаю, концепция молодой пары — новобрачных — больше подошла бы…

«Я слишком хороша, чтобы быть твоей дочерью», — думала эта ворона, мило улыбаясь на камеру. — «Так что в чем-то ты права, гоблинша в розовом платье».

Как выяснилось позже, я прекрасно сочетаюсь с другим фойе. «Папе» заменили паше (нагрудный платок), и мы с ним там изображали задумчивое любование панорамой города.

«Маму» в это время отправили переодеваться.

За «семейным» обедом я улыбалась резным ветвям раскидистого дерева. Оно так близко к зданию, что хочется поставить «плюсик в карму» застройщику. Сумели дерево сохранить.

Ресторанов здесь несколько, нас, как я поняла, привели в самый роскошный.

Ещё одни парные съемки предполагались в президентском люксе. Уже меня и Го, «папа» в это время изображал отдыхающего, сидя в кресле.

Странная концепция, но заказчику виднее. Я в этот раз, как и Ван, больше старалась помалкивать. У людей уже сложилась в голове нужная картинка. Они и выжимают из нас то, что хотели бы видеть.

Работаем. Личные антипатии — в сторону. Сказали: забраться на спинку дивана и красиво подпрыгнуть? Чтобы было не хуже, чем на афише к «Я помогу тебе взлететь»? Не вопрос.

— Пусть мою дочь ловит господин Ван, — напористо сказала Мэйхуа. — Или пересмотрите, как выразилась ранее госпожа Го, концепцию съемки.

— В центре композиции должны быть две прекрасные модели, мать и дочь, — тряхнул головой фотограф. — Никак иначе.

Девочкам шалить можно, а мужчинам непотребно, как-то так, если перевести на понятный язык.

— Я сделаю, — подала голос эта ворона. — Как вы просите.

Руководство, обратившее внимание на скорый выход фильма, заплатило нам больше обещанного за эту работу. Плюс двести пятьдесят тысяч юаней. Хороший тон — не ерепениться, а отработать эти деньги.

Не осмелится же И-го-го сорвать процесс?

Да если и да: тут до пола куда ближе, чем в том полете в парке Бэйхай. С моей «заскриптованной» удачей — чего опасаться? Мебель дорогая, новая, как говорится: муха не сидела.

Хе: муха, может, и не сидела, а вот ворона успела с ногами забраться.

Вот если бы со второго этажа попросили сигануть, я бы призадумалась.

Уже в подпрыжке кольнуло под ложечкой. Нога в непривычной обуви проскользила по обивке дивана.

Гоблинша шарахнулась в сторону — вместо того, чтобы меня ловить. Растянулась на полу в позе русалки, выброшенной на берег.

«Тварь», — успела подумать я, взмахнув, как подстреленная птица, руками-крыльями.

Чтобы быстренько сгруппироваться. Главное же что? Не впилиться в белый кафель головой. Она у меня и так бесконечно страдает.

И вообще, зря что ли меня столько учили гимнастике и танцам? Умение падать — одно из первейших.

— У-уй! — взвизгнула шкура модельная.

В приземлении я заехала ей по ноге.

Не в нос, но тоже неплохо.

— Как ты? — это Шу, что рванула ко мне черной молнией (излюбленный черный костюм на ней), и опоздала лишь на мгновение.

Причем только потому, что на её пути стояли люди. Фотограф, осветители, прочие «помогайки».

— В порядке, — отряхнулась. — Нужен пластырь.

Удар нужно было чем-то принять, я выбрала колено. То, что до столика из стекла и металла меня донесло — просто неудачное стечение обстоятельств.

Снова кольнуло: а ведь больше не стоит слепо полагаться на удачу. Похоже, вмешательство Мироздания всё же имело цену.

Всё имеет свою цену. Моей стало уменьшение «лимита» удачи. Или же шанс срабатывания убавился? Ставить эксперименты как-то не тянет.

Нормально. Да что там: даже отлично! Лучше расплатиться за глупость из «стартового бонуса», чем нечаянно ускорить гибель мира.

— А-Ли, — моя умница, спеша, немного наступила на гоблиншу.

Так ей и пусть, чего на полу развалилась? Пострадавшая, тоже мне.

— Что здесь происходит? — хорошо поставленный голос разнесся по номеру, как иная опера в концертном зале не звучит.

— Госпожа…

— Госпожа…

— Госпожа Хань…

— Что привело вас?..

К даме в интересном костюме с ручной вышивкой обернулись все, кроме мамочки. Моя заботливая не сводила глаз с дочкиной коленки. Там наливалась ссадина с узкой полосой наискосок. И набухали капельки, похожие на мелкие брусничные ягоды.

Сюда мог явиться сам лидер правящей партии, внимание Мэйхуа бы не переключилось.

— Я спрашиваю: что здесь происходит? — повторила вошедшая.

— Я требую компенсации, — взвизгнули рядом.

— Ты? — надавила голосом мать моя разъяренная.

То, что лицо её неподвижно, не скрывало от меня внутренний жар.

Но у расы гоблинов, похоже, характеристика «интеллект» от рождения на нуле. И не прокачивается.

— Да! Никакой безопасности на площадке. Ужасное планирование. Меня… меня пнули!

«Да храни тебя Мироздание», — мысленно отпела я эту безголовую.

Её же сейчас показательно распустят на ленточки.

— Мам, я правда в порядке, — шепнула эта ворона. — Ерундовый ушиб. Отчасти это и моя ошибка.

Поверила в свою «избранность», удачу и навыки. И чуть не пропахала своей дорогущей физиономией пол.

К тому же, мой интерес уже переключился с Го на даму в возрасте. Уже есть седина в волосах. И даже морщины. Но ни следа от хирургических вмешательств, хотя средства явно позволяют.

Костюмчик там ручной работы, это как пить дать. Укладка — пусть и без закрашивания седины — что называется, «на миллион». Довольно простые серьги с янтарем, хотя с обильной — и удивительным образом не вырвиглазной вышивкой — только такие и смотрятся.

А осанка? А голос?

Молчу уже про эти заискивающие взгляды и обращения…

Что там на фоне госпожи Хань какая-то визгливая Го?

Плюнуть да растереть.

— Вот! — верещит и отползает чуть подальше упомянутая И-го-го. — Маленькая нахалка сама призналась. Это её вина!

Мэйхуа плавно — как в замедленной съемке — заносит руку. Влепит пощечину, несмотря на присутствие посторонних и любые последствия.

Тянусь к ней.

— Обними меня, — привожу убойный аргумент.

Он не подводит. Я получаю объятия, а модель