Кукла 8 - Мир

— Всех, сгною нафиг! Как вы вообще посмели сюда явится⁈

И копы от его крика как-то все сжались, сбившись в кучку, словно зайцы от вида волка в одной клетке с ними. Простое мужичье, водилы машин, и прочий им подобный люд, что так или иначе собрался позевать, да посмотреть на шоу и что творится, принялся пучить глаза, не понимая, что происходит и как им быть — бежать? Сдаваться? Или продолжать работать и зевать?

Немногочисленные охотники, участвующие тут в охранении — всего пять человек! Напряглись, словно бы готовясь драться. И больше всех напрягся главный, тот слухачь. Вот только, собака, говорил он жутко тихо! Подойдя поближе к мужику-красноморду, и чуть ли не шептая ему на ушко, и мы, с высоты и дальности моста, да из-за шума реки и двигателей стареньких машин, нифига не слышали, что он там горит, как бы ни напрягай слух и прочее чутьё, уровня слабой магии, активация которой никому не навредит, и не будет никем замечена.

Зато мы, да и не только мы, а вообще все вокруг, вполне отчетливо и хорошо слышали луженую глотку этого важного человека-красное яй… лицо! Ведь вполне спокойно выслушав речь охотника-слухача, с видом «Ну давай, послушаю, что ты мне скажешь в своё оправдание», этот яичник, вновь начал орать напропалую, на всю округу и с видом оскорблённой чести — да как вы посмели!

— Это моя земля! Моя собственность! — и для пущего отверждения собственности, топнул ногой по тротуарной плитке, — Убирайтесь все вообще от сюда нахрен! Пока я вас всех не решил засудить и работать на проценты по компенсации всю оставшеюся жизнь! И я еще посмотрю, — взглянул он на полицейских, — кто вообще вас сюда пустил! И ДОПУСТИЛ ТАКОЙ ПРОИЗВОЛ! — повысил он и без того громкий голос. Глядя на несчастных работяг в погонах, от чего мне их стало откровенно жалко, — И возмущения ущерба… — посмотрел он на промятую дорожку набережной и следы от грязных шин в округе, — вам не миновать! Никак!

Охотник в ответ вновь что-то зашептал, и краснокожий вновь принялся его слушать с видом «Вещай, вещай! Я слушаю!». А мы смогли услышать только конец фразы, так как подошли к этому моменту поближе.

— … господа охотники, премилостиво согласились утилизировать туши тварей…

— Так вы еще и помойку тут организовать собрались! — закипел от гнева человек-рак, краснее еще больше, и смотря в нашу сторону.

А я понял, что нам опять подкузьмили, и всяких там инспекторов, сан-рыб-хоз-пром надзора нам теперь не миновать. Вот и делай людям после этого добрые дела! Мужик-слухач, не знаешь, что сказать, лучше молчи!

— Загрязняете окружающею среду! Распространяете вредоносные инфекции прямо средь центра города! Портите тротуары большегрузными машинами! — продолжил орать этот индюк, когда мы мимо него проходили.

О том, что нас ждет проверка сан-инспекции он нас уже предупредил до этого. Хотя, по большей части не нас, а своего визави «по спору», хотя и в нас, потыкал своим объёмным пальчиком, да со словами «Как они вообще смеют сюда ступать⁈», но видя наш игнор, перешел на тему «Какие вы плохие, всё портите! И разрушаете!!!».

А мы же прошли к перегородившим дорогу большегрузам авто, и подцепив их за бампера ручками, потащили в стороны, чтобы не мешали проезду.

— Э, э, э.! — задохнулся от возмущения толстосум, пуча глаза на наш вид.

И его люди решили окружить нас и… что-то сделать, да? Они придурки? Да?

— Вы жить хотите? — сказал им сестренка, внимательно осмотрев жиденькое полукольцо из людей вокруг нас.

— Она нам еще и угрожает⁈ — прорезался голос у индюка обратно, и он начал тыкать в нашу сторону, смотря на охотника пред ним, что тоже начал краснеть лицом.

Общаясь словно бы с ним, словно бы он папка нашкодивших детей, а мы так, никто, и пустое место.

— А ты пальчиком не тыкай, а то в попку засуну вместе с рукой, — сказала ему сестренка, и мужик вновь задохся, а сестренка внимательно осмотрела окружающих нас людей, — Вам жизни дороги, или как? Или может вам что лишнее отрезать? Сиськи, писки, выбирайте! Это не жизненно важные органы! — намекнула она на то, что ей за это будет просто штраф, а вот люди могут кое-что потерять.

И толпа стала… немного нерешительной. Но расступаться не спешила, переглядываясь.

— Это угроза! Она угрожает мне и моим людям! — продолжил орать и тыкать пальцем индюшок, по-прежнему не желающий общаться с нами, показательно игнорируя, и ведя «диалог» исключительно с охотником-представителем.

Сестричка потопала прочь из кольца «окружения», спокойно пройдя сквозь строй нерешившихся что-то сделать людей под максимальное неудовольствие их начальника с отвисшей челюстью.

— Всех уволю! Нафиг всех! С волчьим билетом! Нафиг даже в дворники не возьмут!

— Как насчет того, чтобы сменить работодателя? — развернулась к ним сестреночка, выражаясь заинтересованность, и смотря на слегка напуганных и озадаченных людей охраны этого сумма, — Кормёжка, койка, лоток… все обеспечу! — улыбнулась она, — Плюс на время работы, жилье в центре города. — кивнула она в сторону замка, и многие посмотрели туда, но не их бывший-текущий босс, чьё лицо стало бордовым, зато он наконец перестал смотреть исключительно в сторону «истинного собеседника и хозяина дел» обратив на нас достоянное ситуации внимание.

— Какое нафиг жилье, ты, маромойка мелкая! Как ты вообще что-то смеешь предлагать моим людям⁈ Да ты… яйца выеденного не стоишь! — кажется, товарищ все же решил пообщаться именно с нами, — и ногтя моего и моих людей не стоит! Просто инструмент! Оружие с ногами! Заткнись и не высовывайся! Делай что тебе говорят и не отсвечивай! Лежи на полке, пока не возьмут использовать!!!

Сестра, вместо ответа, запрыгнула на крышу безкопотного грузовика, стоящего рядом, и указывая пальчикам в сторону продолжающего орать оскорбления пухличка, обратилась к толпе народа, крича звонким голосом, раже громче, чем этот рако-кретино-индюк.

— Смотрите! Смотрите! Дурачок!

— Это оскорбление! Это оскорбление! — завизжал этот нетоварищ, словно свин, которого пнули под зад окованным сапогом, да голосом, сделавшимся тонким, но еще боле громким даже чем у лужёной глотки сестренки, обращаясь к схватившему за уши бедному слухачу-охотнику, — Она меня оскорбила! Это неприемлемо! Я требую сатисфакции! Сатисфакции с компенсацией! Немедленно!

— О! — замотала головой сестричка, словно бы осматриваюсь вокруг и не веря своему счастью, — Меня вызвали на дуэль! Представляете, меня и на дуэль! — лицо рака стало совсем бордовым, и кажется, он стал готовится к новое еще более