Точка уязвимости - Александр Тюрин

– Ну, что ты, Сережа?– Аня затеребила его за рукав. – Приставь пистолет к моей голове и иди. Спускаешься вниз, они тебе дают деньги, ты садишься в их машину и уезжаешь. Все.

– Но мне как-то неудобно приставлять заряженный ствол к твоей голове.

– Но ты же не выстрелишь.

Шрагин выудил обойму из «грача» и выдавил из нее одну за другой семь пуль. Передернул затвор, нажал на спусковой крючок – просто щелчок. Вставил пустую обойму обратно. Снова передернул затвор, направил ствол на себя и снова нажал на крючок. Опять щелчок.

– Ну вот, видишь, теперь это всего-навсего железяка, – подбодрила Аня.

– Ладно, двинулись. Ты чуть впереди, я придерживаю тебя за плечо. На старт, внимание, марш.

Хотя пистолет был стопроцентно разряженным, Шрагин все равно чувствовал себя стопроцентным негодяем.

Негодяем Шрагина считали и те, кто ждал его.

Поэтому их оружие было в полном ажуре.

Шрагин замер, когда до Риты оставалось десять шагов. За ней стоял человек с кейсом. Тот самый тип, с которым он уже общался, только кейс другой. Поодаль еще трое.

– Ты все-таки оказался негодяем, Шрагин! – крикнула Рита, сжав кулаки. – Ты вымогаешь у женщины деньги, приставив ствол к головке ее ребенка.

– Я же беру с тебя не два лимона, а двести тысяч, – устало сказал он.

– Какая разница, два миллиона или двести тысяч? Наверное, ты посчитал, что с двумястами тысячами тебе будет безопаснее, чем с двумя миллионами. Ты же у нас программист. И ты верно просчитал. Из-за двухсот тысяч тебя никто искать не станет, кому ты на хрен сдался.

Рита врала, она прекрасна знала, в чем разница между двумя лимонами и двумя сотнями тысяч.

– Эти деньги должны пойти на благое дело.

– Бандиты и вымогатели всегда говорят, что деньги пойдут на благое дело.

Шрагин чуть не задохнулся от обиды. Ты, блин, Рита, заварила всю эту кашу, твой, блин, сынок участвовал в краже твоей дочери, ты меня сдавала на убой, и ты же еще меня отчитываешь с гордым видом…

Обида захватила его мысли, и зря. Что-то звякнуло, и «грач» вылетел из руки Шрагина. Пистолет лежал на песке, тяжелая боль поднималась по руке, в десяти метрах стоял человек, которого он раньше не видел, и держал пистолет, точно целясь ему в голову. Профессионал ждал команды, и команда должна была последовать с секунды на секунду. Возможно, Рита медлила лишь потому, что боялась некоего взрывного устройства, которое может сработать при падении шрагинского тела.

– Анечка, отходи от него, быстрее, – четко сказала Рита. – Беги.

Аня наклонилась, взяла «грач» и стала переводить ствол с одного бугая на другого, сдувая рыжую кудряшку, лезущую в глаз.

– Оружие на землю! – резко, как птица, выкрикнула девочка.

– Пахомов, Залуцкий, немедленно опустите оружие, – мгновенно отреагировала Рита, – теперь бросьте. Всем бросить оружие, иначе убью.

– Так, мама, теперь чемодан с деньгами. Опусти его на землю. Теперь пихни его в нашу сторону. А ты, Сережа, проверь, ну как их называют, купюры, не поддельные ли, – распорядилась Аня. И все послушно, как роботы, стали исполнять приказания сопливой девчонки.

– Ну, сколько там этих денег, Сереж?

– Да, похоже тысяч двести, не меньше, – отрапортовал Шрагин, чувствуя себя образцовым кретином.

– Мама, давай дядю Беню сюда. Сережа, иди за мной к синенькой машине. Мама, пусть тот бородатый, который там сидит, выйдет, но ключи оставит.

– Пахомов, приведи-ка этого козла таксиста, – приказала Рита. – Эй, забыла, как тебя, вылезай из машины, но ключи оставь.

Сережа сделал несколько шагов к машине и сел справа от водительского кресла, на месте водителя через минуту оказался и Беня с синяком на оба глаза. А потом сзади возникла Аня и радостно взвизгнула.

– Яху! У нас получилось! Почти. Дядя Беня, зажигание.

На низких приглушенных нотках заурчал мощный двигатель.

– Аня, выходи, – наконец собрался с силами Сережа.

– Как это «выходи»? Я с вами, освобождать ту девочку. Разве я сейчас себя плохо проявила?

– Ты себя отлично проявила. Все круто, Анька. Но еще лучше ты себя проявишь, если останешься со своей мамой. Это будет высшая степень храбрости.

– Ты серьезно, Сережа?

– Зуб даю. Тебе надо вернуться к маме, потому что она… не может без тебя жить.

– Ну… хорошо.

Аня Шерман вышла из машины и подняла большой палец вверх. Настоящий человек будущего. Интегральный человек.

– Трогай, Беня, если с тебя на сегодня уже достаточно.