Князь Алтайский - Константин Константинович Костин

Холоп был не один.

За углом находилось небольшое помещение, буквально комнатка со сводчатым потолком. На полу лежали шкуры, подушки, ковры — а я думал, куда вон тот ковер делся? — стояли светильники, тарелки с заедками, бокалы с напитками, боярыня Морозова…

И, несмотря на то, что она находилась на коленях и повторяла «Господи! Господи! Господи!» — молитвой происходящее не являлось.

— Что там? — попыталась проползти мимо меня Аглаша.

— Ничего, — буркнул я, — Ошибся я.

— Давай-давай-давай, еще-еще-ещ… да!!! — послышалось из комнатки.

Тут уже покраснели все мои девочки.

— Пойдемте, не наше это дело, что там происходит…

Нет, ну правда. Боярыня — женщина еще не старая, у нее есть свои желания, а подлый боярин Осетровский отверг ее… кхм… предложение. Вот она и нашла себе, молодого, сильного и стойкого.

Пусть.

Но надо будет ей, что ли, какой-то подарок сделать… Всякой женщине внимание приятно, а невнимание — злит.

2

Две девчонки, Ав-Ав, живой детектор серебра и Соломинка, живая сушилка для бревен, весело носились по двору моего терема, играли то ли в догонялки, то ли в казаки-разбойники, то ли просто бегали от избытка детской энергии. А чего бы им не побегать? Весна, май, солнце, тепло — красота! Я бы сам с удовольствием побегал, но боярину несолидно. Тем более, что Ав-Ав, что Соломинке заняться было особо нечем: одна разыскала серебряную руду, чем окупила свое содержание лет на триста вперед, а лихорадочная стройка закончилась, так что и второй подружке тоже пока делать было нечего. Правда, ее отец, тот суровый плотник, наверное, нашел бы ей чем заняться, вот она от него к подружке и сбежала. То они в тереме чем-то там в ав-авиной комнатке занимались, то вон, по двору носятся.

— … а у меня не получилось, — донесся до меня обрывок разговора. Я стоял на крыльце, облокотившись о резные перила, а девчонки, набегавшись, плюхнулись на лавку прямо подо мной.

— Так и у меня не получается больше, — развела руками Соломинка, — Один раз только Слово и придумалось.

— Ничего, потом еще попробуем.

— Ага!

Опять полетели куда-то, озорницы… СТОП!

Слово придумалось?!!! Так это не отец ее Сухому Слову научил, она сама смогла его придумать⁈

— Стоять!

Поздно, убежали за ворота. Я, стараясь все же не торопиться — я боярин, мне не солидно — сбежал с крыльца и зашагал следом, только полы шубы развевались, да посох стучал об утоптанную землю.

Какая-то мелкая девчонка, дочь плотника, владеет тем, чего не знает практически никто — откуда берутся Слова. Нет, понятно, что их можно выучить, если тебе их кто-то расскажет, но откуда они берутся изначально, кто их придумывает и как? Кажется, я сейчас эту тайну узнаю… Это ж такие перспективы открывает… Ух!

— Соломинка, стой!

Девчонки, успевшие оббежать вокруг терема и теперь явно планировавшие совершить налет на растущие за ним кусты малины — и плевать, что малина еще даже не расцвела — замерли, как испуганные зайчата.

— Авдошка, ты иди, пожалуй, к себе, а мне с твоей подружкой поговорить надо.

Глаза у девчонок расширились на пол-лица.

— Это не она, это я! — выкрикнула Ав-Ав-Авдотья и смело зажмурилась.

— Что не она?

— Это не она тот горшок разбила!

— Какой горшок? — не понял я.

Ав-ав приоткрыла один глаз:

— Никакой. Это я просто так сказала, что если вдруг кто-то горшок разбил, то это не она. Особенно если горшок с медом был. Тогда точно не она.

— Понятно… Нет, я не ругаться буду, просто у меня к твоей подружке один вопросик есть… Ты иди… иди… а ну кыш отсюда!

Я взял все еще испуганную Соломинку за локоть и завел ее в кусты. Развернул лицом к себе:

— Расскажи-ка ты мне, как ты Слова придумываешь…

3

Есть такая птица, называется обломинго. Вот эта самая пташка меня только что и посетила.

Соломинка не знает, как придумывать Слова. И это несмотря на то, что Сухое Слово она действительно придумала. Просто собирала грибы в лесу, просто веселилась, просто бормотала всякую веселую бессмыслицу, как любят дети, и вдруг хоп! — грибы в корзинке и высохли. А отчего именно такое Слово вдруг появилось у нее на языке, да как оно вообще придумалось — она не знает. И ее придумывание новых Слов с Ав-Ав — скорее, просто игра, чем она реально это может.

Я вздохнул и встал с корточек:

— Может, тебе именно Сухое Слово придумалось, потому что у тебя отец — плотник? Вот Слово, чтобы бревна сушить и отцу помогать, и придумалось? А?

— Нет, — замотала косичкой Соломинка, — Мой отец не плотник, он охотником на медведей был. И медведей он не сушил никогда.

— Погоди, а как же он плотником стал?

— Никак, — снова мотание косичкой, — Это не мой отец, моего отца медведь заел, а его жена меня дядьке Прокопу и отдала.

— Аа… Отцову брату?

— Нет, — взлетела косичка, — Дядька Прокоп мне не родня, он к тетке Симке пришел и спросил, нет ли какой ненужной девчонки, вот она меня и отдала.

Непонятно… Нафига плотнику понадобилось постороннюю девчонку с собой тащить?

— Марфа.

В начале узкого прохода между кустами малины стоял, уперев руки в боки и сурово глядя на дочку из-под кустистых бровей, тот самый плотник Прокоп, которого я считал отцом Соломинки-Марфушки… ой.

Я внезапно осознал, КАК выглядит ситуация: взрослый мужчина — да, я мужчина, пусть мне и восемнацать! — затащил маленькую девочку в кусты, с неизвестными целями…В двадцать первом веке я бы уже не отмазался никогда, но и здесь, пусть я и боярин и вообще — репутация педофила мне ни к чему.

— Марфа, иди домой, — произнес плотник, не двигаясь и не глядя на дочку. Соломинка, пискнув, прошмыгнула у него под рукой и скрылась за углом.

— Я… — начал было я, собираясь сказать что-то вроде «Ты меня не так понял», как вдруг в голову пришел ответ на возникший до появления плотника вопрос.

Зачем человеку тащить с собой маленькую девочку и называть ее своей дочкой? Чтобы вызывать меньше подозрений.

Но я же его проверял, он ТОЧНО не оборотень!

Подумать это я