Бытовик - Роман Феликсович Путилов

мой хороший, сейчас я тебя облегчу. — я аккуратно снял с лап и шеи ворона браслет, четыре кольца и что-то вроде колье на цепи, с тремя крупными камнями желтого цвета и, ничтоже сумняшеся, надел всю эту «ювелирку» на себя.

Ворон, терпеливо претерпевший процедуру «раскулачивания» сердито каркнул и стукнул острым клювом по поверхности стола.

— Понял. — сообразил я о причине недовольства странной птицы: — Никуда пока не уходи.

Свежая вода в большой плошке и половина курицы, взятая из ледника и порубленная на куски была преподнесена ночному гостю, которые он принял с большим достоинством, после чего ворон уселся на спинку кровати и замер, нахохлившись, изредка посматривая на меня черными глазками. Не дождавшись каких-то иных действий от птицы, я задул огарок свечи и снова лег на кровать, не заметив, как погрузился в сон.

Проснулся я от крика петуха на соседней улице. В распахнутое настежь окошко било утреннее солнце. Моего черного гостя уже не было, а на полу Пират, с урчанием доедал остатки куриного мяса. С улицы раздавались приглушенные голоса, очевидно, что Евдоким вернулся из своей поездки. Я оделся и вышел во двор. Тетки из числа моей бывшей прислуги, разгружали телегу, а Гришка, сын полицейского, распрягал лошадь, притащившую мой тарантас с казенным имуществом.

— Всем здравствуйте. — я пересчитал женщин, оказалось, что приехали все, дождался ответного приветствия, после чего обратился к Евдокиму: —

— Спасибо, Евдоким Макарович, что мое поручение выполнил, а теперь скажи, кто в твоем доме второй этаж занимает?

— Так, это, ваша светлость, там ранее семейство старшего участкового надзирателя проживало, а как он, по возрасту, в отставку вышел, они в Империю и укатили, а на его место никого взять не успели.

— То есть, квартира свободная? — уточнил я: — Ты не возражаешь, что я пока к тебе вот этих жиличек подселю?

— Так как я могу возражать? — пожал плечами полицейский: — Квартира казенная, вашему семейству принадлежит, значит вы в праве решать кому и где обитать. Вот эта половина огорода моя, а та — свободна. Мебель там есть, а, если что надо, то подходите, чем смогу, я поделюсь.

С последними фразами он уже обращался к Ефросинье, которая на его слова отвечала благосклонными кивками.

— Ефросинья, если вас все устраивает, то можете заселяться, но, если найдете что-то лучше — силком вас никто не держит, вы теперь свободны.

Я повернулся к полицейскому: — А я, Евдоким Макарович, сейчас пойду в княжескую резиденцию. С братом вопросы порешаю, что он тут творит.

— Мне с вами? — с тоской спросил хозяин дома.

— Нет, конечно, занимайся своими делами, не отвлекайся. — я подошел к рукомойнику и стал приводить себя в порядок.

На площадь перед резиденцией княжеской семьи Булатовых я вышел примерно через час.

Логово княжеского семейства представляло собой настоящую крепость, основу которой составляли четыре широкие, приземистые башни, снабженные рядами стрелковых амбразур, соединенные невысокими валами. Ворота в крепость проходили через одну из башен, а над гребнями валов виднелись верхние этажи внутренних строений с черепичными крышами.

Если вокруг крепости когда-то и существовали рвы, наполненные водой, с переходными мостиками, то сейчас ничего подобного не было — просто кирпичные стены башен и земляные валы, обложенные камнем. Над небольшой башенкой самого высокого, в три этажа, здания, трепетал желтый треугольный флаг, с изображением закованной в латные перчатки руки, сжимающей меч, очевидно, тот самый булат.

Площадь перед княжеской резиденцией представляла собой широкую, утоптанную площадку, по краям которой располагались пара десятков торговых павильонов, вернее их остатков, пробитых в множестве мест пулями и картечью, с десяток лошадиных трупов, а посреди площади лежала на боку обугленная карета, с еле-еле видимыми, княжескими гербами на дверях.

Обходя по возможности смердящие тела несчастных животных, я, даже не имея никакого плана, двинулся в сторону ворот. С башни закричали, когда до моей цели осталось пройти около сотни шагов.

— Кто такой? — между кирпичными зубцами показалась чья-то голова.

— Князь Булатов Олег Александрович. — я продолжал двигаться.

— Стой, стреляем! — заорали сверху несколько голосов.

— Будете стрелять в князя Булатова? — я попытался рассмотреть тех, кто торчал на башне, но солнце слепило глаза.

— Стой, ложись на землю! Бросай оружие! — заорало сверху несколько голосов, и я понял, что разговора со стражей княжеской резиденции не будет — ложиться на землю, сдавать оружие, перед людьми, которые, наверное, всего лишь формально, но считались моими вассалами, я не мог, а они не собирались узнавать во мне члена владетельной семьи.

Вверху щелкнули взводимые курки и я, как заяц, бросился прыжками, к подножию башни, в самый последний момент сделав несколько шагов вдоль стены и запрыгнув в большую амбразуру нижнего яруса.

Пули запоздало ударили в утрамбованный грунт у подножья башни, взметая вверх пыльные фонтанчики, а я, согнувшись не в три, а в четыре или даже пять погибелей, сидел в углублении размером шестьдесят на шестьдесят на пятьдесят, зажав голову между ногами и вцепившись одним пальцем в металлическое кольцо, торчащее из кирпичной стены.

Я вам не буду сейчас врать, что я, как ниндзя, прополз через узость стрелковой амбразуры в глубь оборонительной башни, где, двигаясь под потолком, меткими ударами шпаги-трости, уничтожил весь гарнизон укрепления, низложил своего сумасшедшего братца, после чего женился на красавице –принцессе и правил долго и счастливо, прославив свое имя в веках, как мудрого и справедливого правителя. Возможно, когда-то так и будет, но пока я прятался, как крыса в небольшом углублении, молясь всем известным мне богам, чтобы никто не открыл броневую заслонку амбразуры, в которой я укрылся, так как в своей позе я не мог даже пошевельнуться, не то, что оказать сопротивление.

— Ну что у вас случилось? — наверху раздался властный голос и меня всего передернуло, а через несколько мгновений я понял, что угадал — явился мой средний братец.

— Человек приходил, ваша светлость, вашим младшим братом назвался, Олегом Александровичем. Когда мы предложили ему остановиться, не послушал, побежал вперед и исчез из поля зрения. За парапет выглядывали, ничего не видим. Сейчас ворота откроем…

— Запрещаю. — отрезал мой родственник: — Наша Олечка на такие поступки не способна, да и как он мог здесь оказаться? Сидит себе в академии, да и в ус не дует. Я думаю, что это кто-то под личиной брата пытался добиться, чтобы ворота открыли. Скорее всего, под стенами нас