Седьмой царевич 3 - Иван Шаман

Всего-то день, блин. Потому что никакими дисками болгарки он не брался, они стачивались быстрее, чем странный материал. Пришлось срезать кусочками, используя Серп. И хорошо, что параллельно я просматривал документы кандидатов.

За полтора года в России присягу принесли больше тысячи человек, у которых был найден ген Древних, но только у трёхсот из них получилось активировать символы. При этом далеко не всегда императору удавалось подтолкнуть к выбору нужного, боевого или административного Знака.

Увы, далеко не все хозяйственные Знаки подходили для боя, а по назначению использовать тот же Плуг, когда есть трактора и комбайны, — довольно тупая идея. Так что следующей задачей было определить по внешнему виду, для чего служил тот или иной Знак, и назначить ему порядковый номер, чтобы потом проще инициировать. И удивительно, что некоторые вещи почти не поменяли свой вид за четыре тысячи лет, а догадаться, для чего служили иные, я без помощи не смог.

— Хорошая новость! Мы каталогизировали все пятьдесят известных символов. Десять из них можно отнести к условно боевым, десять — к сложным или административным. Остальные тридцать так или иначе относятся к посевным работам, скоту, сбору урожая и его обработке, — сказал Клим, которого привлекли в качестве учёного-эксперта. Он всё равно видел, как я использую Знаки, а потому было решено, что хуже уже не будет.

— Ну, говори плохую, раз эта была хорошей.

— Для вас это может неважно, а вот для нас, для всего учёного мира, критично, — нехотя продолжил Клим, и я подбодрил его кивнув. — Не складываются они в языковую модель. Это не имеет никакого смысла.

— А мне кажется, наоборот, предельно понятные.

— В том-то всё и дело! Их нельзя назвать ни иероглифами, ни пиктограммами, они ближе к наскальным рисункам и максимально примитивной клинописи. Но при этом исполнены практически идеально, — расстроенно проговорил историк. — Это полностью ломает теорию развития письменности. Буквально ставит её с ног на голову.

— А как же египетские рисунки?

— Они были позже на тысячу лет. Самые первые иероглифы датируются тремя с половиной тысячами лет до нашей эры. Этим больше четырёх! А самым близким по изображению может являться шумерская табличка из Киша. Только вот там это известняк и мягкие линии, а тут рубленные и гранит!

— То есть это самые древние символы на земле?

— Нет, ну что ты, — отмахнулся историк. — Есть примеры и из седьмого тысячелетия до нашей эры. Письменность Цзяху на панцирях черепах, тому прямое доказательство. Я их лично не видел, но некоторые фотографии очень похожи, если бы не качество и чёткость исполнения.

— И что это может значить? — не особенно рассчитывая на ответ, спросил я.

— Могу только предполагать. Это как… ну, например, если бы взрослый пытался не учить детей нормально разговаривать и читать, а взял знакомые им понятия и превратил их в символы. Для нас как историков это кошмару подобно. Потому что совершенно невозможно узнать, что будет на других таблицах, сколько их всего и так далее…

— Я тебя обрадую, рано или поздно нам всё равно придётся собрать все, — похлопал я историка по плечу. — Главное, чтобы для этого не пришлось развязывать атомную войну.

— Да уж, пусть некоторые тайны остаются тайнами… — проговорил Клим, и мне показалось, его аж передёрнуло. — Ладно, вернёмся к символам. На данный момент удалось идентифицировать Топор, Меч, Копьё, Палицу, Щит, Пращу, Лук и Дротик.

— Достаточно богатый выбор, я думал, всё будет хуже, — уважительно проговорил я. — А что с административными?

— Тут всё не так просто и понятно. Во-первых, мы точно не знаем, для чего они служат. Проблема идеографической письменности в том, что понять её однозначно могут лишь те, кто уже находится в контексте. Посторонним же довольно сложно понять, что вот это за квадрат с поперечиной, — показал историк на рисунок в центре таблички. — Во-вторых, порядок символов не определён. Они не идут строгими рядами, а перемешаны. Вероятно, тот, кто ими пользовался, понимал всё без дополнительных пояснений. Увы, мы слишком далеки от создателей этих скрижалей в культурном и бытовом плане.

— Ладно, значит, остановимся на том, что уже знаем, — легко согласился я. — Возьмём только боевые и всё.

— Постойте, — неожиданно прервал меня историк. — На самом деле, ну зачем вам такой примитив? К чему стрела, например? Или дротик? У вас оружия мало? Не лучше ли попробовать инициировать совершенно непонятные символы в попытке выяснить, для чего именно они служат? Вот эта восьмиугольная клякса, например.

— Послушайте, профессор, если бы у меня было бесконечное количество добровольцев, которым символы подойдут, я бы, безусловно, так и сделал. Но у меня их меньше, чем спартанцев при сражении с персами. И каждому нужно подобрать наиболее полезный Знак, который будет ему служить всю оставшуюся жизнь. А на эксперименты, увы, нет ни времени, ни ресурсов.

— Ну, видят боги, я сделал всё, что мог, — со вздохом всплеснул руками Клим. — Мы стоим на пороге великого открытия, чуда, а вы им собираетесь полы подметать и дрова рубить.

— Скорее головы, — поправил я историка. — А учитывая их максимальную приземлённость и функциональность, именно для этого их и создали.

— И это создаёт ещё больше вопросов, на которые у нас нет ответов. Кто, когда, зачем? Ладно, вот ваш список и нумерация. Надеюсь лишь, что у нас будет возможность исследовать эти скрижали в будущем.

— Будьте уверены, обязательно. Просто не сейчас, — подбодрил я Клима.

Вскоре первый десяток бойцов стоял в тронном зале. Нам пришлось заново придумывать процедуру, ведь в дворян их всех уже посвятили, клятвы верности короне они принесли, и казалось, что ещё может понадобиться? По этой причине была создана царская гвардия, со своим уставом и присягой. Целое представление пришлось разыграть.

— Каждый из стоящих здесь заслужил право и честь быть представленным в гвардию его императорского высочества Ивана Васильевича Романова, — как церемониймейстеру удавалось сохранять спокойное лицо, выливая тонны пафоса, я не знаю, но его профессионализму можно было только позавидовать. — Своей безукоризненной службой в СИБ, в горячих точках и на специальных заданиях. Осталось последнее, личное собеседование у царевича. Он должен взглянуть на вас и решить, подходите ли вы ему.

Обнадёживать людей просто так не хотелось, а другого способа проверить, сумеют ли они пробудить второй символ, не прикасаясь