Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Ну и пусть себе ведут. Часть полона в Ливонию перекинут, к Матушке. Это касается православных. Этих прямо с семьями будут туда перевозить и давать личную свободу с условием осесть в Ливонии. Латинян там надо разбавить. Плюс с Руси народ туда потянулся. Бояре сейчас не шибко за это лютуют, пол Литвы им пригнали. Полона хватает. Но Киев взять нужно, кровь из носа.

— Зачем? — Иван Гойда искренне был удивлён.

— Забрать там мощи святых. Например, Ильи Муромца и остальных. Забрать мощи Ярослава Мудрого. А ещё нужно разобрать развалины Десятинной церкви.

— Зачем? Что за церковь такая?

— Матушка сказала, что Десятинная церковь это был первый православный каменных храм на Руси. Его построил сам Владимир Креститель, которого народ прозвал Красно Солнышко. В этой церкви и был он похоронен. Сначала его жена, царевна Анна, сестра Византийских Кесарей, а потом и он сам. А ещё туда же были перенесены мощи святой княгини Ольги. Матушка наказала, чтобы мы нашли гробницы Великого Князя Киевского, Равноапостольного Владимира, его жены и мощи святой княгини Ольги. Матушка сказала, что поляки имеют виды на Киев. А раз так, то нельзя отдавать на поругание латинянам православные святыни и останки русских Великих Князей и Княгинь, кои причислены к ликам святых. Понял, атаман?

— Теперь понятно. Это хорошее дело. Тогда да, надо Киев брать обязательно. Вот только, как брать будем?

— Жёстко! Как раз подошли обозы от бояр Вяземских с Дона. Привезли порох, бомбы и шрапнельные снаряды. А ещё две мощные мортиры. Новенькие. Блестят даже.

— Это те, которые против осман применяли?

— Да. Только новые. Недавно отлитые в Туле. И они метают бомбы не в 40 килограмм, а весом в 50.

— Я не совсем, Михайло, понимаю, что такое 40… Как ты сказал… Килограмм?

— Вес бомбы. С османами мортиры стреляли бомбами весом в 40, сейчас пришли такие, которые стреляют бомбами весом в 50. Поверь, атаман, это очень много. Короче, это как три пуда метнуть. Три пуда мощной взрывчатки. Представляешь, какой будет взрыв?

— Три пуда??? Вот ни хрена себе! — Гойда перекрестился. Потом атаман засмеялся, запрокинув лицо. Михаил удивлённо на него посмотрел.

— Ты чего смеёшься, атаман?

— Да вот думаю, это как же удачно мы тогда к Царевне съездили. Да под её руку пошли. Всё у нас сейчас есть. С татарами замирились, а с кем нет, тех вырезали под корень. И хлеб есть у нас, обозы с зерном постоянно приходят. И оружие, и пушки шлёт она нам. Сейчас хабара столько набрали, что у нас самый последний казак, как бы не богаче московского боярина стал. А воевать супротив Царевны, это совсем ума не иметь. Три пуда, когда на тебя свалится, прости Господи и помилуй, не дай бог такого.

— Атаман! — Михайло покачал головой. — Матушка уже Царица. Царица Ливонская.

— То я знаю. Наверное, об Иване Гойда и не вспоминает. — Ответил как-то тоскливо атаман. Михаил усмехнулся.

— А вот это ты зря. Она никого не забывает. — Он достал из внутреннего кармана кителя сложенный в четверо лист бумаги. — Матушка о тебе спрашивает. Всё ли у атамана Гойды в достатке? Нет ли нужды в чём? Велела кланяться тебе и казакам Дона.

— Врёшь! — Выдохнул Гойда.

— Мне зачем тебе врать. Вот сам смотри и читай. — Михаил протянул атаману письмо. Тот не стал его брать.

— Ты, Михайло, извини. Но не грамотен я.

— Вот смотри, здесь написано, — Михаил ткнул в текст, — про тебя, про казаков Дона. Если у тебя есть те, кто грамоте новой обучен, пусть придут и сами почитают.

— Нет пока у нас таких. Казачата учатся, грамоте обучаются в том числе. Но пока не приехали они.

— Ошибаешься, атаман. Приехали. Знаю двое ваших казачат, с мортирами прибыли. Кадеты третьего года обучения.

— Где? Чего молчал, ирод ты Михайло!

— Спокойно, атаман. — Давыдов повернулся к тем, кто суетился возле повозок с мортирами. — Старшина Чернов! Ко мне!

От повозок отделился один из кадетов. Подбежал к Давыдову. Вытянулся по стойке смирно.

— Господин лейтенант, старшина Корпуса Чернов по вашему приказанию прибыл.

— Вольно, старшина. — Давыдов посмотрел на Гойду. Тот во все глаза смотрел на кадета. — Вот, атаман, узнаёшь?

— Василь⁈ — Воскликнул атаман. Тот повернулся к нему. Взял под козырёк.

— Я, господин атаман!

— Василь, это же я, дядька Иван!

— Я знаю, Ваше высокопревосходительство, господин атаман Войска Донского!

— Чертяга! — Завопил Гойда и кинулся обнимать своего родича. — Дай я посмотрю на тебя. Ай, молодец какой. Василька, да ты совсем казаком стал. Как вытянулся. Ай, красавец какой! Вот батько то твой обрадуется!

Михаил, глядя на них улыбался. Атаман вертел кадета. Обнимал. В какой то момент кадет спросил его.

— Дядько, а батько мой здесь?

— Здесь, как не здесь, а где ему быть? Ай, молодец какой.

— А матушка, сёстры?

— Да нормально с ними всё. Старшая твоя сестра замуж выходит. Вот вернёмся с похода, приданное ей будет доброе.

Они обнимались. Вокруг них стали собираться казаки. Здоровались с Василем. Обнимались. Хлопали его по спине, по плечам.

— Добрый хлопец вырос у Игната Чёрного! — Говорили они. В этот момент казаки расступились. К кадету вышел мужчина, лет 45. Длинные усы, голова бритая. В броне, с саблей на боку. Они оба замерли.

— Батько! — Выдохнул кадет.

— Сынок! — Воскликнул казак. Они сошлись. Казак обнял сына, прижимая его к себе. Кадет обнял казака, тоже прижимая его к себе. У казака побежали слёзы. — Сынок мой.

Они оба были не высокими, но крепкими, что отец, что сын.

К Михаилу Давыдову и Атаману подъехали оба крымских карачибеков, Агиш Ширин и Хаджике Мансур. Смотрели удивлённо на казаков.

— Иван, а что у вас тут? — Спросил Агиш.

— Сын с отцом встретились. Видишь, карачибек, какой парень? Кадет, старшина уже. Главный над мортирами. — Усмехнулся Иван Гойда. — Мой племяш. Брату чадо.

Хаджике Мансур посмотрел на Давыдова.

— Корпус пришёл?

— Да, карачибек. — Кивнул Михаил. — Две мощных мортиры пришло. Будем брать Киев.

— Киев якши! — Довольно улыбнулся Мансур.

— Старшина! — Рявкнул Давыдов. Кадет моментально избавился от объятий отца. Вытянулся