Юго-западное направление - Алексей Дягилев

— Хрень какая-то, командир. — Показывает Лёха на содержимое кузова. Стол, кресло, диван, комод, трюмо, какой-то большой сундук, пианино, торшер, не хватает только фикуса в кадке. Вот никак не пойму, что там ценного, кроме музыкального инструмента? Обыкновенный ширпотреб артельного производства тридцатых годов.

Пока моя группа занималась осмотром, слышу, как осмелевший чинуша начинает качать права.

— Как вы смеете? Прекратите немедленно! Я член бюро обкома! — Верещит он.

Как же мне захотелось пнуть этого члена сапогом прямо по жирной чавке, но пришлось сдерживаться, а зря.

— Что у него с документами? — спрашиваю я у гэбэшника.

— Да документы в порядке. — Отвечает Пацюк.

— А что в портфеле? — киваю я на крепкое кожаное изделие.

— Вы не имеете права! Тут партийные документы строгой отчётности. — Уже громко кричит член бюро.

— Товарищ младший лейтенант госбезопасности, у вас же есть допуск на проверку любых документов? — спрашиваю я невзначай.

— Конечно есть. Показывай, что в портфеле и предъяви накладные на груз. — Приказывает младший лейтенант ГБ.

Директор начал истерить ещё больше и я так и не понял, откуда он вытащил револьвер. Но Пацюк оказался быстрее, и Швондер успокоился с дыркой во лбу. Интересно, какой же мудак его обыскивал, что не обнаружил наган? Или просто документы проверили, а досматривать не стали? Заканчивать надо с этим балаганом. Бойцы не под это заточены. Сюда бы погранцов из службы охраны тыла, вот они бы порядок навели, может быть. Так что пока лейтенант проверяет содержимое портфеля. Я снова колю водилу, приставив ему пистолет к башке. Все наши развлечения закончились вместе со взрывом фугасной бомбы, про которую мы немножко забыли. В результате часть берега обрушилась в реку, а дорогу перегородила огромная воронка. Ну а все мы слегонца напугались и на время оглохли, хотя некоторые не слегонца, водила Швондера походу обделался тяжёлым испугом.

После произошедшего инцидента возвращаемся обратно в госпиталь, он же дом отдыха, не потому что война войной, а обед по распорядку, а совсем по другой причине. Когда бомба наконец-то рванула, появилась возможность попасть на место трагедии, хотя бы пешком и вынести раненых. Тут уже инициативу проявила медсестра Нина, мухой метнувшись для оказания помощи пострадавшим от бомбардировки. Всех ужасов произошедшей трагедии словами не передать, но кого мы смогли найти, тех и увезли, оказав первую помощь. Везли в кузовах грузовых машин, освободив их от разного барахла. И хотя не всех людей довезли живыми (всё-таки раны были слишком тяжёлыми), но удалось спасти много человеческих жизней.

Совместив обед с ужином, снова выбираемся в город. Теперь наш отряд следует в центр города, в областное управление НКВД, чтобы найти какое-нибудь руководство (коменданта, командующего фронтом, либо ещё кого). Со сдачей драгоценностей и денег, которые мы обнаружили в портфеле директора, решили пока повременить, обстановка неясная, ещё потеряются при такой панике и всеобщем драпе. Хотя на эту резаную бумагу мне было плевать, просто хотелось понять, почему творится такой бардак и найти военного коменданта, а также вооружение и боеприпасы на всех. Ну и надёжных людей впридачу, хотя бы из народного ополчения. А то средних командиров хватает, а с рядовым составом бяда.

Моё отделение при мне, и если будут бойцы, то сразу и развернём его во взвод. Зато отделение, едущее во второй машине, целиком состоит из одних товарищей «офицеров», так что как минимум рота или будущий батальон сформировать будет можно. Вот только где людей взять? Ну и соответствующее вооружение тоже не помешает. Винтовки, карабины, пулемёты, миномёты, пушки и даже танки нам бы пригодились.

К зданию НКВД подкатываем на двух грузовиках, второй ЗИС ведёт шофёр-отморозок, проскочивший мимо бомбы в самый последний момент, остальные предпочли бросить свой транспорт и уходили пешком. Зато этот парень просто спасал машину, и спас, хоть и рискуя своей жизнью. Вот на таких отчаюг у меня и был свой расчёт. Этот семнадцатилетний пацан, представившийся Костей Федотовым, не бросит своих в трудную минуту и не сбежит за реку, как некоторые, спасая свою шкуру.

Во дворе «здания на Лубянке» царил бардак. Туда-сюда сновали посыльные, как на вело-мото и автотехнике, так и пешие. В нескольких железных бочках сжигали бумаги, ну а в подъезжающие грузовики загружали всякую хрень, от мебели и печатных машинок, до всё той же макулатуры. В общем, все признаки внезапной эвакуации или драпа на восток были в наличии. Свои машины предусмотрительно оставили в соседнем дворе, под охраной комсостава. Мы же с младшим лейтенантом ГБ идём в управление, в сопровождении бойцов моего отделения. И хотя в искренность Пацюка я поверил, но всё равно дую на молоко. С этими гэбэшниками нужно держать ухо востро, с их-то спецификой и причудами. Так что отправив лейтенанта в главное управление выяснять обстановку, ждём его в арке, неподалёку от чёрного входа в здание. Стоим курим, делая вид, что бездельничаем и ничего не замечаем вокруг, хотя каждый боец контролирует свой сектор обстрела, ну а патрон дослан в патронник уже давно.

— Здорова, сержант! — хлопает меня по плечу, незаметно подкравшись сзади, сержант Рыльский. Это он думает, что незаметно, на самом деле я его давно срисовал.

— Здорова, ефрейтор. — Разворачиваюсь кругом и опускаю его ниже плинтуса я.

— Какой я тебе ефрейтор? — удивляется он.

— А какой я тебе сержант? Если устав не знаешь, пойди, поучи. — Корчу я из себя старого опытного служаку.

— Забурел ты, товарищ старший сержант. — Выделяет моё звание интонацией сержант Рыльский.

— Забуреешь тут с вами… козлами. — Добавил я про себя. — Сказать чё хотел, или так, поздоровкаться подошёл?

— Да спросить хотел. Как там лейтенант Пацюк в госпитале поживает? — осведомляется Рыльский.

— Нормально он поживает. Хочешь поздороваться, ищи его в управлении. Или здесь подожди. Постой покури… с нормальными пацанами. — Снова добавил я про себя окончание фразы.

— Да некогда мне курить. — Отмахивается цирик.

— А чё так? Лыжи смазывать надо, чтобы быстрее драпать из города. — Уже откровенно дерзю я, чтобы подтвердить свои подозрения, хотя и так всё понятно.

— Да нет, дезертиров и прочих предателей расстреливать. — Буровит он меня взглядом.

— А у вас что, патроны лишние есть? Чтобы на всякую сволочь пули тратить. — Отвечаю ему взаимностью.

— Хватает патронов. — Первым отводит глаза Рыльский.

— А не подскажешь, где взять? Нам вон немца бить надо,