Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

ровно. И всё-таки, несмотря на франтоватость, выглядел Олег Станиславович неважно. На щеках и подбородке пробивалась щетина, а глаза покраснели и слегка воспалились, как будто Мельников не спал всю ночь. Хотя он и не спал.

Заперев накануне вечером министра здравоохранения в одиночке, Караев тут же вызвал к себе Рыбникова и распорядился организовать в соседней камере допрос. Кандидат в допрашиваемые уже имелся — отец того застреленного Алексея Веселова, чей труп несколько дней назад подсунули Тимуру, как неопознанный. Понятно, что мужик, насмерть перепуганный и явно не отличающийся умом и смекалкой, ничего толкового сказать им не мог, его взяли двумя днями раньше и лениво допрашивали, особо не усердствуя. Но сейчас он пригодился как нельзя кстати. Рыбников получил задание действовать максимально жёстко, но соизмеряя силу, так чтобы единственный актёр спектакля, разыгрываемого специально для сидящего в соседней камере Мельникова, протянул до утра.

Что ж… судя по бледно-серому лицу и красным векам, господин министр и спектакль, и игру актёра оценил в полной мере. Караев почувствовал удовлетворение.

— Я требую объяснить, на каком основании меня задержали.

Голос Мельникова звучал ровно и немного глухо. На стул, который ему предложили, он сесть отказался, встал рядом, заложив руки за спину, повинуясь приказу конвоиров. Тимур тоже садиться не стал, не любил, когда кто-то смотрел на него сверху-вниз.

— Объясним, господин Мельников, не сомневайтесь, — полковник нарочно опустил звание Мельникова, не обратился к нему «господин министр», как бы подчёркивая, что его должность здесь не может иметь и не имеет никакого значения. — Тем более, что оснований для вашего задержания у нас более чем достаточно.

— Хорошо, — лицо Мельникова оставалось спокойным, разве что уголки губ чуть дрогнули, то ли в усмешке, то ли в нервной гримасе. А, может, полковнику это только показалось, и это была лишь игра света и тени — Мельников стоял как раз в пятачке света единственной яркой лампы, голым прожектором светившим в лица заключённых. — Могу я связаться с господином Верховным правителем?

— Нет, не можете.

— Понятно, — теперь Мельников точно усмехнулся. — Если я правильно понимаю, Сергей Анатольевич не в курсе вашего самоуправства.

Караев на этот выпад не ответил. Он медленно обошёл Мельникова и встал у того за спиной.

— Фамилия Ковальков вам о чём-то говорит?

— Конечно, — Мельников чуть повёл плечом. — Ковальков Егор Александрович. Хирург. Работает в больнице на сто восьмом. В данный момент находится с бригадой медиков на АЭС, согласно приказу Верховного.

— А что он должен был передать от вас Савельеву?

Мельников не вздрогнул, не повернул головы, но по едва уловимому напряжению, по спине, которая на краткий миг превратилась в струну, издающую вибрации, невидимые глазу, но воспринимаемые чутким нутром, — по всему этому Тимур понял, что попал в яблочко.

— Не понимаю, о чём вы.

— Что вы с ним передали? Письмо? Что-то на словах? Зачем отправили с ним мальчишку?

— Какого мальчишку?

Что-то странное почудилось в голосе Мельникова. Караев вернулся на своё место, к столу, заглянул в лицо Олега Станиславовича. Увидел растерянность в глазах. Он хотел уже назвать настоящее имя парня, но передумал.

— Веселов Алексей Валерьевич.

— Веселов? Ах, да, Веселов. Кажется, это медбрат из той же больницы, что и Ковальков.

— Да нет, Олег Станиславович, не медбрат, — Тимур приблизился к Мельникову, пытаясь разглядеть эмоции на его лице. — Веселов не работал медбратом в больнице на сто восьмом. Он вообще не работал медбратом. Нигде. У него было несколько другое поле деятельности. Причём поле в буквальном смысле. Картофельное. Или помидорное.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Мельников. — Чёрт…

Он осёкся и замолчал. Тимур видел по его глазам, что он лихорадочно пытается что-то сообразить. Это было хорошим знаком. Значит, всё правильно. Он на верном пути.

— Послушайте, — Мельников заговорил. Его речь звучала чуть быстрее, чем обычно, лёгкая нервозность заставляла путаться в словах. — Это, наверно, какое-то недоразумение. Я сам не вполне понимаю, как так получилось. И я… я не помню…

— Вот как? Вы не помните, кого вы включали в список медиков, отправляемых на АЭС? Странные дела. Причём, когда я спросил вас про Ковалькова, вы наизусть всё оттарабанили, кем работает, где работает. А про Веселова нет.

— Я не обязан знать в лицо и по фамилиям весь младший медицинский персонал, — раздражённо проговорил Мельников. — Вы ведь тоже, наверно, не всех своих солдат знаете.

— Всех — нет. Но вот тех, кого отправляю куда-то на ответственное задание, тех знаю. АЭС ведь — ответственное задание? Бардак у вас в секторе творится, Олег Станиславович. Вы включаете в список человека, которого даже не знаете.

— Полковник! — Мельников перебил его. — Тут моя ошибка, и я это признаю. Мне было нелегко собрать ту бригаду на АЭС, людей приходилось уговаривать. И Егор Саныч, Егор Александрович Ковальков, он поставил условие, что отправится туда только с этим Веселовым. Да, я не проверил, но мне было важно выполнить задание Верховного в срок, а времени было очень мало. Да, это моя вина, и поэтому…

— И поэтому вы отправили на АЭС Веселова, который, кстати, совсем и не Веселов. Потому что настоящий Веселов мёртв.

— Я ничего не понимаю.

— Сядьте, — приказал Караев и показал глазами на стул. Мельников покорно опустился на него, не сводя глаз с полковника. — А теперь послушайте, что скажу я. Вы, Олег Станиславович, заврались и зарвались. Воспользовавшись своим положением, вы работаете на заговорщиков, на Савельева, вы вредите, саботируете, пребывая в полной уверенности, что вам всё сойдёт с рук. Не сойдёт. Хотите, я расскажу вам про все ваши преступления? Выяснить это не составило труда. Вы отправили на АЭС Ковалькова с каким-то сообщением для Савельева, с каким мы пока не знаем, но обязательно выясним — у нас для этого есть средства, и я думаю, вы догадываетесь, какие. Вместе с Ковальковым вы, под видом умершего Веселова, отправили и Кирилла Шорохова, дружка Ники Савельевой. Далее вы организовали побег самой Ники и тут вы действовали не в одиночку, вам активно помогала ваша любовница, Анжелика Бельская. Она и вывела из квартиры девчонку, но случайно потеряла там серёжку — красивая улика, и так нам помогла.

— Какой Шорохов? Какая любовница? Я ничего не понимаю, — Мельников смотрел широко раскрытыми глазами. — Бельская? Анжелика Юрьевна? Вы бредите, полковник?

— Отнюдь. Доказательств у нас предостаточно, и…

На столе резко затрезвонил телефон. Караев быстрым движением снял трубку, поднёс к уху.

— Полковник Караев слушает!

— Товарищ полковник, — голос Жданова на том конце провода звучал взволнованно. — Звонили из офиса административного управления, Маркова Ирина Андреевна. У неё что-то срочное. Она просит вас подойти туда.