Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

у нас с запасом, так что я взял у геологов ведерко, плеснул туда из бутылки, промокнул штаны и принялся стирать графитовые линии треугольников. Стив тер пол кофтой. Провозились мы недолго, минут десять. Идеально отмыть все не удалось, скорее, мы размазали графит по полу.

Закончив с уборкой, я кинул гайки.

Две упали сразу на бок и замерли в метре друг от друга, а третья покатилась.

Катилась, катилась, катилась… Остановилась подальше (кто бы сомневался) и тоже завалилась на бок. Получился снова остроугольный равнобедренный треугольник. Я измерил углы транспортиром, а Саид, для контроля, лазерным тахеометром. Мингли записал букву «О».

Минут через пять пол был снова исчерчен треугольниками, а на бумаге образовалось слово «ОПАСНО». С буковой «А» пришлось немного помучаться, ей соответствовал угол в тридцать четыре градуса. Тридцать три буквы в нашем алфавите заканчивались, и тридцать четвертый градус обозначал снова первую букву. Таким вот незатейливым оказался алгоритм.

Следующие треугольники начали выпадать не равнобедренными, и мы поняли, что сеанс связи окончен.

— Возможно, Сфера или тот, кто находится внутри нее, сказал, чтобы мы не ходили к морю, — заключил Мингли.

— Может, это не Сфера, — сказал Жорж.

— Наверное, стоит спросить, с кем мы общаемся, — согласился Стив.

— Как спросить? Задать вопрос перед тем, как кинуть гайки? — предложил я.

Они все замолчали. Задумались. Действительно, до этого нам просто передали послание. С чего мы взяли, что они нас слышат? Вдруг это одностороння связь? А может, нам надо тоже им как-то через треугольники сигнал посылать?

— Как задать им вопрос… — задумчиво произнес Саид, — если они общаются через случайно выстроенные геометрические фигуры…

— Для нас случайные, для них, может, и не случайные, — поправил его Мингли.

— Хорошо, допустим, для нас и для них случайность имеет разную… природу? Структуру? Принцип? — сказал археолог. — Тогда… тогда… честно сказать, я не знаю, как выстроить диалог.

— Жорж, ты теперь поменял свое мнение насчет того, что не может быть принципиально иной формы жизни? — язвительно произнес я.

— Рано делать выводы, — ответил биолог, — может, это и не жизнь вовсе. Сознание — не есть жизнь.

— Искусственный интеллект? — спросил Стив.

— Я не знаю. Искусственный это интеллект, естественный это интеллект, интеллект ли это вообще? Может, имитация интеллекта? Мало данных.

— Тестом Тьюринга его проверить? — предложил Мингли.

— Нет-нет, — возразил я, — вы что, это мы тут все карандаши испишем. Это слишком долго и сложно по одной букве общаться. Да и для теста Тьюринга нам надо вопросы задавать. А как их задавать?

— Юра, давай делать, как ты предложил, — сказал Саид, — спрашиваешь и следом кидаешь гайки. Может, снова все гораздо проще, а мы пытаемся усложнить.

— Хорошо, попробуем.

Я отошел от стола. Оглядел товарищей.

— Давай, — подтолкнул Саид.

Я кивнул.

— Ты Сфера? — спросил я громко и внятно, зачем-то подняв голову вверх. Спустя несколько секунд я кинул гайки.

Когда первой буквой оказалась «Н», мы все сразу поняли, но решили кинуть гайки еще два раза.

— Нет, — произнес Саид, — не Сфера значит, ясно… ясно…

— Спроси, кто это, — сказал Мингли.

Я снова кивнул.

— Кто ты?!

Гайки выстроились в треугольник, давший нам первую букву «Л». Второй буквой стала «У», а третьей «Ч».

— Луч? — удивился Стив. — Что еще за Луч?

— Может, надо продолжить кидать? — сказал Мингли.

Я кинул еще раз, но треугольник выпал не равнобедренный.

— Все, разговор закончен? — предположил Жорж.

— Или он… этот Луч таким образом показывает, что он закончил отвечать на вопрос, — сказал я.

— Тогда давай спросим еще что-нибудь, — предложил Стив.

— Попроси его рассказать, кто он и как создает эти неслучайные углы из случайно упавших гаек, — сказал Мингли.

Я озвучил вопрос и кинул гайки. Все три угла снова были разными.

— Вот и поговорили, — я подошел к столу и сел на стул.

— Вопросов стало только больше, — сказал Мингли, — предлагаю начать по порядку. Первое — стоит ли после всего этого ехать к морю?

— Я считаю, что стоит, — отозвался Саид, — терять нам уже нечего. Кислорода осталось дня на четыре.

— Я тоже считаю, что надо ехать, — согласился Жорж, — море может скрывать просто невиданные формы. Мы ничем не рискуем.

— Если мы все там погибнем, то кто отправит данные на Землю? — спросил я.

— Погружаться будут двое, — ответил капитан, — в любом случае все не погибнем.

— Ну так что? Значит, едем? — обратился ко всем Стив.

— Едем, — подтвердил Мингли.

— Но я настаиваю на том, что нам надо поспать, — сказал Стив, — мы на ногах уже около пятнадцати часов. Я введу вам всем снотворное. Отдохнем, покушаем и выдвинемся.

Стив оглядел команду в надежде, что все согласятся.

— Я бы отдохнул, — согласился я, — голова тяжелая.

— И я, — сказал Саид.

— Да, всем надо поспать, — Жорж потянулся.

— Как проснемся, попробуем еще раз поговорить с этим Лучом, а после выезжаем. Сегодняшний сеанс связи и, надеюсь, завтрашний обсудим по дороге. Завтра сначала к Сфере, потом к морю.

Глава 19. Море Кракена

Самым большим морем на Титане является Море Кракена. По своим размерам оно превышает Каспийское море — его площадь составляет 400 тысяч квадратных км. Глубина его может достигать по данным Кассини около 200 м.

Съемка с аппарата Кассини 2005 г.

Проспали мы чуть более восьми часов. Я проснулся позже всех. Некоторое время лежал и смотрел в белый потолок в надежде, что все случившееся было лишь сном. Давящие мысли о скорой смерти не сразу вернулись в сознание, и первые минуты после пробуждения я смог провести, ощущая умиротворение и утреннее спокойствие выходного дня. Но теперь пришло время возвращаться в реальность. Я поднялся с пола. Спину ломило. Настроение стало настолько скверным, что невозможно описать. Я не хотел умирать…

Пить и есть в непригодной для дыхания атмосфере было крайне неудобно — набираешь воздух, снимаешь шлем скафандра, кладешь в рот тушенку, надеваешь шлем. После завтрака мы попытались еще раз связаться с Лучом, но буквы выпадали в случайном порядке.

Я вышел из шатра. Метановый дождь тут же начал заливать стекло скафандра. Вдалеке гремело. Прожектора, направленные в стороны от нашего пристанища, позволяли видеть не более чем на двадцать метров, а дальше все скрывалось за черной стеной ночи.

Шел к буровой, еле волоча ноги. Очередной порыв ветра заставил меня покачнуться. Рукой я смахнул капли, стекающие перед глазами и размывающие изображение. Мингли уже прицепил батискаф к машине. Я залез в кабину и сел за руль. Завел электромотор. Прогреваться она будет минут двадцать. Этого времени хватит, чтобы собрать необходимые вещи, в том числе и